В условленном месте Дарнева ждали товарищи. Литвин спросил:
— Вера и Сергей с тобой?
— Они же впереди меня шли.
Дарнев хотел сразу же вернуться по следу. Литвин удержал его и спокойно сказал:
— Подождем немного.
Дарнев зло взметнул глаза на Литвина.
Литвин взглянул на часы. Было три часа ночи. Вскоре он снова посмотрел на светящийся циферблат: было только десять минут четвертого. Как мучительно долго длится ожидание! Как страшно ожидать!
Люди всматривались во мглу. Ветер доносил глухие взрывы, выстрелы. А Веры и Сергея не было. «Что случилось с ними?»
Вдруг белые, точно привидения, они явились. Вера тяжело опустилась на снег, почти упала. Дарнев склонился над ней.
— Ранена?
— Нет, — ответил Сергей, — заблудились. Ни черта не видно! Остановились посмотреть — что там. Поджилки хотя и трясутся, а посмотреть хочется. Пока наслаждались — ни вас, ни вашего следа — как провалились! Мы малость вправо и ударились.
Когда партизаны уходили из своего убежища в лесу, их нагнал продолжительный тревожный гудок паровоза из Почепа. Он долго плыл над полями, над лесом, плыл долго и умолк, когда паровоз приблизился к месту катастрофы.
— Алексей! Слышал? — спросил Сергей. Он шел рядом с подводой Дарнева.
— Что?
— Паровоз мертвому припарки доставил.
Дарнев засмеялся.
— А всё-таки давай спешить. А то как бы нас не припарили.
Сергей побежал на переднюю подводу. По ветру стало идти легче, местами лошади трусили рысцой.
До половины пути Дарнев и Вера ехали на одной подводе. Им хотелось смотреть друг другу в глаза и говорить. Но снег слепил, и приходилось прятать лицо.
— Поглядеть друг на друга не дает проклятый ветер, — смеясь сказала Вера.
— Зачем его проклинать? — возразил Дарнев. — Видишь, как здорово он нам помог.
— Это там. А тут мешает.
— О чём ты там думала, Вера?
— Не о чем, а о ком… О тебе, Лёка.
— Я тоже думал о тебе, Вера. Как ты будешь там, в Трубчевске? Тяжело, опасно.
Вера не дала договорить Алексею.
— Как все. Не будем думать об этом. Я знаю, ты боишься за меня. Это, понимаешь ли, не то, это немножко эгоизм…
— Насчет «измов» ты мастерица. Обязательно что-нибудь прилепишь. Ну, а как думать о тебе велишь?
— Так, как я о тебе… Идет война… Слово «страшная» надо говорить? Нет? Правильно: война и без прилагательных страшная. Мы с тобой там, где наши люди выполняют свой долг. Дело их кажется небольшим, но крайне нужным для всеобщего большого дела, для нашей победы. Ты растешь, вырастаешь в скромного, отважного командира… Победили. Нет войны. Будет радостно, весело… Мы с тобой пойдем учиться тому, как воспитывать детей, и наших с тобой детей…
