Резко включив сцепление, я устремился вперед, и в тот момент, когда она прыгнула, я отскочил от нее и скользнул задним колесом по грунту: песок разлетелся во все стороны, а я оказался так близко возле нее, что смог прочесть ужас в ее глазах.
Вэрд не последовал за нами; он смотрел, как мы загоняли лань, описывающую круги, заставляя ее метаться как сумасшедшую. В какой-то миг ей удалось проскочить прямо перед Мило, и нам тяжко пришлось, чтобы снова окружить ее; Вэрд же уселся на землю и принялся хохотать как безумный. А потом вдруг лань остановилась как вкопанная в самом центре нашего кольца, и я увидел белки ее глаз, ее нежная бежевая шкурка взмокла от пота. Тогда Вэрд дал нам знак всем отойти, поднялся и каблуком вдавил свой стартер.
Он рванул прямо на нее. Стоя на месте, она тяжело дышала, как будто в ожидании Вэрда, а когда он оказался над ней, она поднялась на свои задние ноги и как молния ударила передними копытцами. Я подумал: "Все. Лицо, которым был так горд Вэрд, пропало!"
Но Вэрд, словно состоит из одних мышц, и у него мгновенная реакция. Он опустился как раз вовремя, копыта пришлись ему в плечо, и он рухнул и покатился прямо под свой мотоцикл. И тогда лань пролетела над ним одним прыжком, прыгнула между Тимом и мной и ушла в каньон.
Мило и Боб подлетели к Вэрду, высвободили его, и мне показалось, что вот сейчас он кого-нибудь искалечит, настолько он был разъярен. Никто не осмелился рассмеяться, и я испугался за всю выручку, которую мы положили где-то слева. Его лицо, его майка — все было в грязи, а из раны на плече текла кровь.
Мы не знали, что сейчас произойдет, а посему оставались сидеть на своих мотоциклах и смотрели на него. Внезапно он разразился хохотом (но я хорошо видел, что глаза-то его были бешеные от ярости). Мы начали смеяться вместе с ним. Так, хохоча, мы свалились со своих мотоциклов и шлепали друг друга по спинам, а потом открыли банки с пивом, которые принесли, и флягу виски, которую я стибрил у своего старика. Все сидя принялись пить, и это было восхитительно.
Немного погодя спустилась ночь. Я зажег свой фонарь. Красные тени мелькали на земле, а от виски начало жечь в животе. Я увидел, что Вэрд успокаивается, и решил для себя, что, может, мы обворуем еще один дом, хотя на этой неделе это уже второй будет.
Вэрд уселся на мотоцикл; мы последовали его примеру; поднявшись на самую вершину холма, он взял бинокль и уселся, чтобы рассмотреть ту виллу, которая возвышалась на маленьком косогоре. Впрочем, и без бинокля можно было прекрасно видеть, как все светящиеся окна отражались, мерцая, в бассейне.
