— Осторожно, Батар! — сказал он ему спокойно. — Я убью тебя.
Услышав об угрозе, Батар зарычал и стал раскачивать ящик еще сильнее. Потом, встав на задние лапы, он весь свой вес обрушил на ящик. Леклер ударил его ногой, но при этом веревка затянулась еще больше на его шее, да так резко занес ногу, что чуть было не перевернул свою подставку.
— Пошел вон! Пошел вон! Мерзкое животное! — рычал он.
Батар отошел на пять-шесть метров, и по его ненавидящему взору Леклер догадался о его намерениях. Он вспомнил, что часто видел, как его собака для того, чтобы разбить слой льда, бросалась на лед всем своим телом, и понял, что сейчас произойдет. Батар остановился, и повернулся к своему хозяину, и, обнажив клыки в подобии улыбки, увидел в ответ гримасу своего хозяина. Внезапно Батар ринулся вперед и изо всех сил ударил по ящику.
Через четверть часа Чарли Ле Ламбэн и Вебстер Шоу, возвращаясь из Санрайза, заметили какую-то призрачную форму, раскачивающуюся, как маятник, в спускающихся сумерках дня. Они прибавили шаг и, когда подошли ближе, узнали безжизненное тело Леклера. А какое-то живое существо набрасывалось на него, трясло, кусало и все время придавало телу какое-то вибрирующее движение.
— Да оставишь ты его в покое, злодей! — закричал Вебстер Шоу.
Батар яростно посмотрел на него, грозно зарычал, не открывая пасти.
Тогда Чарли Ле Ламбэн достал револьвер, но его неловкая рука дрожала.
Вебстер разразился нервным смехом, прицелился в точку как раз посередине сверкающих глаз животного и спустил курок. Тело Батара скрючилось от выстрела, а его лапы начали спазматически царапать землю. Так продолжалось недолго, потом его мышцы расслабились, но клыки так и не разжались.
Джейн Спид
"… Надо же быть справедливым"
Когда она поставила передо мной пиалу геркулесовой каши, я поняла тут же, что Маму больше занимает не завтрак, а нечто другое. Этим я хочу сказать, что была среда, день, когда она обычно произносит свою привычную фразу: "Вот, что вам приносит пользу, когда предстоит тяжелый день!" — и спрашивает у меня, что бы я съела.
Где-то я колебалась, делать ей по этому поводу замечание или нет, когда появился Папа и сел за стол. Я решила тогда ничего не говорить и ограничилась тем, что положила толстым слоем клубничное варенье на кашу. Может быть, своим долгим, продолжительным молчанием я заставлю Маму забыть о своем присутствии, и она станет рассказывать Папе о том, что ее так заботит. Конечно, речь шла не только о счетах. Может, вы и представления не имеете, как родители могут терзаться из-за этого.
