Никогда раньше мы не видели, чтобы строители работали с такой скоростью. Все делалось примерно в два раза быстрее, чем в Англии: леса и дощатый трап, снаружи поднимающийся от земли к окну, собрали еще до того, как окончательно взошло солнце; всего несколько минут спустя кухня лишилась окна и раковины; а в десять часов мы уже стояли на заваленном строительным мусором полу и Дидье вкратце излагал нам план дальнейших разрушений. Он был деловитым и энергичным, с коротко остриженной круглой головой и бравой армейской выправкой. Легко было представить, как он проводит занятия по строевой подготовке где-нибудь в Иностранном легионе и гоняет молодых бездельников до седьмого пота. Его речь тоже была быстрой, энергичной и изобиловала междометиями — бах! бум! хрясь! — которые французы любят использовать всякий раз, когда рассказывают о какой-нибудь аварии или поломке. Судя по всему, у нас в доме будет немало и того и другого. Потолок снимается, пол сдирается, и вся кухня выбрасывается наружу — бац! — через дыру в стене, которая когда-то была окном. Пришпиленное к потолку и полу полотнище полиэтилена отделяло зону боевых действий от остального дома, а моя жена с ее кастрюльками и сковородками была изгнана на задний двор к плите для барбекю.
Жутко было смотреть, с какой веселой свирепостью трое строителей крушили все, что находилось в зоне досягаемости кувалды. Они грохотали, свистели, пели и ругались посреди рушащихся балок и падающих камней и только в полдень (как мне показалось, неохотно) сделали короткий перерыв на ланч. Ланч — не обычная пара бутербродов, а целая пластиковая корзинка, наполненная цыплятами, колбасами и choucroûte,[46] салатами и буханками хлеба, а также настоящими приборами и посудой, — они уничтожили с той же скоростью и энтузиазмом, что и стену в нашей кухне. К счастью, вина никто из них не пил. Страшно подумать, что может наделать пьяный строитель, вооруженный сорокафунтовой кувалдой. Мы их и трезвых-то боялись.
После ланча кухня снова превратилась в кромешный ад и оставалась таковой до семи часов вечера без единого перерыва. Я спросил Дидье, всегда ли они работают по десять-одиннадцать часов в день. Только зимой, ответил он. А летом — шесть дней в неделю по двенадцать-тринадцать часов. Его очень позабавил мой рассказ об английских строителях, которые поздно начинают, рано заканчивают, да еще устраивают десяток перерывов на чай. «Une petite journée»,
