– Никуда мы не выходили! – раздраженно проговорил Макс. – Я дежурил у двери и готов поклясться!
– Так хорошо дежурили, что заснули? – вкрадчиво спросил Кошкин.
– Минуточку, – подозрительно проговорил Кирилл, – откуда вам известно… Вы что, подслушивали?
– Нет. Просто некоторые разговаривают слишком громко, а я не обязан затыкать уши. Еще раз: кто-нибудь из вас куда-нибудь выходил этой ночью?
– Ну я выходила, – жалобно сказала Ира. – После шампанского. А Макс меня проводил.
Кирилл поперхнулся:
– Макс! Так вы что, оставили нас без охраны? И оставили дверь открытой?
– Хватит ныть, ничего с вами не случилось, – фыркнул плейбой.
– Но мы не выходили из дома, – тотчас же прибавила Ира, обращаясь к Кошкину. – И Макс никого не убивал!
– Какой у вас размер обуви? – внезапно спросил Кошкин у Макса.
– А при чем тут это? – удивился тот.
– При том. Какой?
Мгновение плейбой буравил капитана взглядом.
– А не скажу, – неожиданно объявил он. – Пока вы не объясните, зачем это вам надо.
– Могу объяснить, – подозрительно легко согласился Кошкин. – Возле тела Толи были следы. Мужские. Их не успело занести снегом. Кстати, следы вели прямо в дом, так что могу вас обрадовать: тот, кто убил его, наверняка один из людей, которые находятся в каравелле. Так какой у вас размер?
Лев Подгорный зевнул.
– Господи, до чего старый трюк, – с отвращением сказал он. – Отпечатки обуви мужские, значит, это была женщина. Которая нацепила мужскую обувь, чтобы сбить нас со следа. Голосуем? – Он прищурился. – Виктория, ты за кого? Вернее, против кого, учитывая обстоятельства?
– У него 43-й размер, – проговорила Виктория, игнорируя критика.
– Ты это о ком? – с недоумением спросил Кирилл.
– О Максе, о ком же еще?
Скулы Кирилла медленно начали наливаться красным.
– Та-ак, – протянул он. – Ясненько.
– Что тебе ясно, ясновидящий? – передразнила его Виктория. – Мне Женька говорила. Она ему как-то подарок подбирала. Обрадовать хотела. Пришла с подарком, а он с другой бабой в постели. Помнишь, Макс? Или уже все забыл?
Злость, звеневшая в ее голосе, поразила Кирилла. Такой он Викторию никогда не видел – и, по правде говоря, не подозревал, что она может такой быть.
– Ты что, собираешься теперь меня во всем обвинять? – неуверенно пробормотал Макс.
– Да, – с ожесточением выпалила Виктория. – Потому что ты, сволочь, сломал ей жизнь. Ты убедил ее, что раз она тебе не нужна, то и никому нужна не будет. И она ухватилась за первого попавшегося человека, за Валентина Степановича. Который был не такой, как ты, но это уже ничего не могло изменить. Потому что она его не любила и знала, что никогда не полюбит. Ей не надо было выходить за него замуж. Не из-за того, что его первая жена – стерва, которая над ней куражилась, то есть пыталась куражиться, не из-за того, что Женька получилась ровесницей своей падчерицы. Просто не стоило, и все. А ты, гаденыш, пришел на ее похороны. И смел лить там лицемерные слезы, хотя твоим слезам цена такая же, как тебе самому.
