– Значит, мы вызволим себя сами, – отрезал Кошкин. – А пока нам придется провести ночь в этом доме.
– В этом доме, – мрачно напомнил Подгорный, – уже находятся два трупа.
– Значит, только от нас зависит, чтобы их не стало больше, – легко согласился капитан.
– Послушайте, – взмолилась Ира. – Вы хоть предполагаете… ну, я не знаю… – Она собралась с духом. – У вас есть хоть какие-то соображения по поводу того, кто все это делает?
– А у вас? – внимательно посмотрел на нее Олег. – Вы ведь знаете столько же, сколько и я. И что? Складываются какие-то правдоподобные версии?
– Мы почти уверены, что стрелок – человек со стороны, – буркнул Макс.
– Который связан с кем-то из тех, кто находится в доме, – уточнила Виктория.
– С кем именно?
– С человеком, который проколол шины и лишил нас всех связи.
– Да? И зачем же он это сделал?
– Чтобы изолировать нас от мира, – удивленно ответил Кирилл.
– Да, но зачем?
– Чтобы убить одного за другим, к примеру, – уже раздраженно проговорил Макс.
– Не обижайтесь, – усмехнулся Кошкин, – но если бы его целью было убийство, он бы уже перестрелял по крайней мере пять человек. Тех, которые выскочили из машины на дорогу и в свете фонарей сделались отличной мишенью.
Кирилл потемнел лицом.
– Но ведь он убил Адрианова и убил профессора! Этого вы не можете отрицать?
– Он, он, – проворчал Кошкин. – Почему именно он? Почему не она или, к примеру, не они? Что мы вообще знаем? Берем наши убийства – почему убили Валентина Степановича? Из-за того, что он хотел расследовать убийство своей жены? Из-за наследства? Из-за завещания? А профессор Свечников? Хотя с этим все как раз понятно – он убит именно потому, что знал, кто проломил голову Евгении Адриановой, и покрывал его.
– Но тогда, значит, и Валентин Степанович… – начала Виктория.
– Хорошо, допустим, основной мотив – убрать свидетеля и лицо, больше всех заинтересованное в расследовании. Но это никак не вяжется с тем, что мы оказались здесь взаперти, лишенные телефонной связи. К чему такие сложности?
Подгорный вздохнул.
– И главное, даже толком и подумать не на кого, – проворчал он. – Все мы более или менее знаем друг друга. Даже домработница – я помню ее с тех пор, как впервые появился в доме у Валентина Степановича… а это было очень давно, – задумчиво прибавил он.
Олег Кошкин поднялся с места.
– Не хотел этого говорить, – сказал он, – но все-таки придется. На всякий случай, – он вздохнул, – советую вам не терять бдительности. Да вы и сами, уверен, все понимаете.
