– Я – охотник, киллер, понимаешь? – сказала она. – Охочусь за такими белками, онкогенами... Я объясню тебе, медленно, и ты поймешь... Биохимия, моя наука, изучает молекулярные аспекты жизни... Бывает, что клетка теряет контроль над процессом деления, начинает делиться неограниченно, и тогда ее потомство может заполнить собой весь организм... Короче, в раковых клетках происходит мутация в белках, и эти белки – онкогены... Ты что-нибудь понял?
– Я понял все! – запальчиво воскликнул он. – Не считай меня идиотом. Дальше!
– Так вот, моя работа – это выяснение механизма: почему мутация в онкогенах заставляет клетку делиться? Почему? – Она замолчала на секунду, но вдруг встрепенулась и крикнула: – Почему, по-че-му-у?! – И перевела дыхание... – Это многолетняя научная работа. Меняется тактика, меняются объекты, каждый ответ рождает новый вопрос... Например, апоптозис – это наука о клеточной смерти. В каждой клетке есть программа ее смерти. Иногда организму надо, чтобы какое-то количество клеток отмерло ради дальнейшего развития всего организма. Так вот, если клетка почему-то перестает слушаться команды «умри», – это раковая клетка... Я конструирую искусственные белки, которые могут убивать клетки рака в организме человека. Такие белки – они называются иммунотоксины – как раз и направлены против раковых клеток... Это жестокая борьба за баланс... То есть за жизнь. Так канатоходцы идут по проволоке с шестом...
Они сидели на постели, друг против друга, в одинаковых позах, и ей казалось, что это Антоше она рассказывает все содержание своей жизни за прошедшие без него годы. И он внимательно слушал, хмуря свои густые брови...
– Ну, так вот, – объясняла она, – беру клетки, пораженные раком, добавляю иммунотоксины, клетки умирают. И тогда мы в лаборатории говорим друг другу: «Все хорошо, они умирают...» Такая у нас поговорка...
– Так ты с твоими друзьями победила эту страшную болезнь? – спросил он с мальчишеским интересом.
– Пока нет... Хотя на этом пути уже много сделано, много... Понимаешь, каждая решенная проблема порождает новый вопрос. Море вопросов... Но... рано или поздно – нет, скоро, конечно, скоро! – мы скрутим рак, как скрутили чуму, холеру, туберкулез... – И повторила жестко: – Мы скрутим его!
Он молча смотрел на нее, потом спросил серьезно:
– Ты, наверное, настоящий ученый?
Она поймала себя на том, что прежде на этот вопрос наверняка бы отшутилась.
– Ну... в общем, да... – проговорила она, неловко усмехнувшись. – В общем, в своем деле... в своем деле, понимаешь? Да, у меня много статей, много ссылок на меня в международных научных журналах... Впрочем, это неважно, чепуха... Я заморочила тебе голову.
