— Здесь их называют кофейнями и ресторациями, мой честный друг. А теперь скажите мне, вы человек состоятельный?
— Не слишком, — ответил Израиль.
— Я так и думал. Бедняк порой может пообедать у приятеля, если там не подают слишком много вина, но ему никогда не следует обедать в ресторациях за собственный счет. Никогда не платите за обед, если можете пообедать дома. Нет, мой честный друг, никуда не заходите, а возвращайтесь прямо сюда и пообедайте со мной даром.
— Весьма вам благодарен, доктор.
После чего Израиль отправился на Новый мост. Покончив там со своим делом, он вернулся к доктору Франклину. Почтенный посланник ждал его за столом, на котором уже стоял обед, принесенный, как это было заведено у доктора, из соседней ресторации. Стол был накрыт на две персоны, и хозяин с гостем приступили к трапезе без помощи слуг. Она состояла из одного блюда — вареной баранины с зеленым горошком, а также из картофеля и хлеба. Возле прибора почтенного посланника стоял графин из бесцветного стекла, наполненный каким-то бесцветным напитком.
— Позвольте мне наполнить ваш стакан, — сказал мудрец.
— Это ведь белое вино, правда? — спросил Израиль.
— Да, белое вино самой древней марки на свете. Я выпью его за ваше здоровье, мой честный друг.
— Это же простая вода, и больше ничего! — воскликнул Израиль, пригубив свой стакан.
— Простая вода — отличный напиток для простых людей, — ответил мудрый старец.
— Конечно, — сказал Израиль. — Но вот сквайр Вудкок угощал меня грушовкой, джентльмен в Уайт-Уотеме — портвейном, а другие мои знакомые потчевали меня и коньяком.
— Прекрасно, мой честный друг. Если вам нравится грушевое вино, портвейн и коньяк, то погодите, пока не вернетесь к сквайру Вудкоку, джентльмену в Уайт-Уотеме и другим своим знакомым — и тогда вы будете пить грушевое вино, портвейн и коньяк. Но у меня вы будете пить простую воду.
— Это я уже понял, доктор.
— Как по-вашему, сколько стоит рюмка портвейна?
— Три английских пенса, доктор, или около того.
— Не слишком же хороший это был портвейн. А сколько хорошего хлеба можно купить на три пенса?
— Три булки по пенни штука, доктор.
— А сколько рюмок портвейна можно, по-вашему, выпить за обедом?
— Джентльмен в Уайт-Уотеме выпивал бутылку.
— Бутылка же вмещает тринадцать рюмок, что составит тридцать девять пенсов при условии, что портвейн будет скверным. Хороший же портвейн — а разумный человек другого пить не станет, ибо это все-таки меньшая отрава, — обойдется вчетверо дороже, то есть в сто пятьдесят шесть пенсов, а это составит семьдесят восемь караваев по два пенса штука. Ну, а как по-вашему, когда человек за обедом съедает семьдесят восемь двухпенсовых караваев — не слишком ли это много?
