У Гитлера плохие зубы, множество пломб и зубных протезов — эта особая примета наверняка привлечет внимание русских экспертов…
Следовательно, чтобы у них не возникло подозрений, «стоматологическую карту» фюрера в картотеке лечившего его дантиста следует подменить соответствующей картой двойника, как и прочие медицинские документы, включая фото— и рентгеновские снимки. А затем постараться, чтобы все это — не сразу, а как бы случайно — попало в руки русским. В данном случае задачу решили еще эффективнее: зубной техник изготавливал зубные протезы для фюрера в двух экземплярах, абсолютно идентичных. Как ему объяснили — «на всякий случай». В действительности же второй экземпляр предназначался, очевидно, для двойника [52]. Далее для полной убедительности следовало позаботиться о свидетелях из числа медперсонала, которые подтвердят эти данные. Свидетели и документы не должны находиться «на поверхности» — их будут искать и найдут. Что касается подруги фюрера, то ее самовольное прибытие в Берлин в феврале не было предусмотрено планом. Двойника у нее не было, а если и был, то его (ее) невозможно было по какимто причинам доставить в нужный момент в нужное место. Пришлось импровизировать. Вначале Евой решили пожертвовать, но в последний момент нашли другой выход, о котором мы расскажем в последних главах. Вообщето Ева собиралась лишь проведать своего Альфи, а затем вернуться в Мюнхен, но попала в ловушку. В письме сестре от 18 или 19 апреля она жалуется, что не может к ней вернуться, «так как самолеты не пропускают»… Не пропускали их советские истребители — накануне был сбит транспортник, следовавший в Оберзальцберг.
Реальные события разворачивались именно по этому сценарию. К 9 мая у розыскников Горбушина [53] и комиссии судмедэкспертов не было ни одного надежного доказательства того, что дочерна обгоревшая головешка и есть повелитель третьего рейха. Челюсти хорошо сохранились, но их не с чем было сравнить.
Полковник Горбушин в сопровождении переводчицы Ржевской отправляется на поиски дантиста, который обслуживал фюрера.
Выяснив адрес стоматологической клиники профессора Блашке (он с 1935 года состоял лейбмедиком Гитлера и прочих нацистских вельмож), советские офицеры устремились туда. Далее предоставляем слово Е. М. Ржевской: «У подъезда мы столкнулись с каким-то человеком… в петлицу его темного пиджака была вдета красная ленточка — знак дружелюбия к русским, приветствия и солидарности. Это было непривычно: в те дни в Берлине господствовал белый цвет капитуляции. Человек представился: доктор Брук».
