С тех же позиций рассматривает проблему М. И. Светачев, видя в интервенции Антанты попытку удушения социалистической революции в России[102] и только.
Действительно, одной из задач союзной интервенции являлась поддержка антибольшевистских сил. Однако если бы это делалось только ради свержения большевистской власти, то как тогда объяснить активное сотрудничество с нею зимой и весной 1918 г., вплоть до окончательного разрыва, последовавшего за чехословацким выступлением в конце мая. Сам Л. Д. Троцкий в своих воспоминаниях подтверждал факт огромной заинтересованности Франции в воссоздании русской армии даже после подписания мира в Бресте.[103]
Именно озабоченность сохранением России в войне, считают английские историки К. Добсон и Дж. Мюллер, стала навязчивой идеей держав Согласия, что привело к выработке фантастических планов, одним из которых явился проект восстановления Восточного фронта армией союзников. На этом варианте особенно настаивал главнокомандующий союзными силами во Франции генерал Фош.[104]
Историческим фактом является то, что Антанта всячески стремилась сохранить тесное сотрудничество с властями в Москве и лишь только после того, как убедилась в бесперспективности такового, повернулась лицом к противобольшевистским силам.
После окончания первой мировой войны союзники перешли к поддержке белых скорее всего с тем, чтобы отвлечь большевиков от слабых вновь народившихся окраинных государств и, тем самым, дать им время укрепиться. Американский историк Уэствуд в этой связи полагает, что западные правительства неохотно оказывали материальную помощь белым прежде всего в силу того обстоятельства, что они отказались признать вновь образовавшиеся государства на окраинах бывшей царской империи.[105]
Нельзя сбрасывать со счетов значения и того факта, что советское правительство 27 августа 1918 г. подписало с Германией так называемый Дополнительный договор. Суть вопроса заключалась не столько в новых территориальных уступках или финансовых потерях для Советской России, сколько в содержавшихся в секретных пунктах данного соглашения обязательствах большевиков о совместных с Германией военных действиях Красной Армии против войск Антанты на мурманском и бакинском направлениях.[106] Таким образом, отныне Россия могла рассматриваться Антантой как союзник Германии со всеми вытекающими отсюда последствиями в случае победы. Поэтому объективно после 11 ноября 1918 г. державы победительницы не были заинтересованы в поддержке сильного национального движения в России, предпочтя применить к ней тот же подход, как и к Австро-Венгрии.
