Нибелунги, повозки, вьючные лошади, дамы из свиты — растянулись в неоглядной дали, были уже в пути, а Кримхильда и Зигфрид продолжали прощаться с королевской семьей.
Клятвы в верности и любви, приглашения в гости — все было сказано не один раз. Оставалось лишь тронуться в путь. Но только Кримхильде вдруг стало страшно. Вормс — знакомый, любимый. А впереди — неизвестность. И если бы встретился ей в этот миг всесильный колдун, она упросила бы старца вновь превратить ее в девочку и вновь поместить в те покои, откуда она уезжала.
Но старец колдун не появился, а рядом был Зигфрид на Грани, он терпеливо смотрел на ее объятия, поцелуи с теми дамами, что оставались.
И горожане издали, со стен, глядели на них, а те, что были посмелей, кричали:
— Доброй дороги вам, Зигфрид! Удачи, Кримхильда!
А прошло лишь полдня — и уже ни стен крепостных, ни башен собора, а только дорога вдоль Рейна. Та, по которой Зигфрид мчался когда-то в столицу Бургундии за удачей и юной красавицей.
Теперь же вперед мчатся гонцы: одни — чтоб устроить ночлег, другие — в Ксантен, чтоб были готовы король с королевой встретить их сына. А сын едет спокойно на белом коне рядом с юной красавицей, теперь уже женой, в глазах же их — любовь и гордость друг другом.
* * *
Во дворце, в Ксантене, волнение, суета, каких город не видел давно. Не каждый год их королевич, про дела которого они узнавали только из песен бродячих поэтов, с молодою женою, красавицей королевной, возвращается в дом.
Одни украшали залы, другие готовили покои для молодых, так, чтоб понравилось чужестранке-жене, третьи шили нарядные платья.
Наконец старая королева Зиглинда не выдержала.
— Не могу, сидя здесь, дожидаться сына, — объявила она Зигмунду. — Ты оставайся, чтобы торжественно встретить молодых в столице, я же поеду вперед до тех пор, пока их не увижу, не обниму.
Весь день Зиглинда не сходила с седла, торопилась навстречу молодым, окруженная лишь малой свитой и небольшой охраной. В сумерках она подъехала к пограничному замку вассала и, увидев дружину из тысячи молчаливых богатырей-нибелунгов, поняла, что сын ее тоже здесь.
Но успокоилась, лишь когда обняла и взрослого сына, и его жену, которую полюбила с первого взгляда.
— Ты уж, девочка, его береги, он такой задиристый с детства! — говорила она на другой день Кримхильде по дороге в Ксантен.
— Обещаю вам, матушка, хранить его ото всех напастей, — отвечала та.
Разве могла она знать, что пройдет немного лет и своими руками она передаст жизнь любимого мужа в коварные руки врага…
