ГЛАВА ТРЕТЬЯ
из которой любезные читатели узнают не только о страшном кровавом сражении, но и о том, как ради любви один доблестный воин способен одержать победу над многими тысячами врагов
По старинной дороге, через леса и холмы, они шли день за днем, и ни один враг не встретился на их пути.
— Верно ли мы идем? — беспокоился Гернот.
Зигфрид и сам часто думал об этом. А ну если разойдутся их армии, и, дойдя до Саксонии, они узнают, что враги выбрали другой путь, столица разорена, оставшиеся в живых уведены в плен?
Но вслух о своей тревоге он не сказал никому.
Иного пути я не знаю, — говорил Хаген.
— А если он есть, что ж, мы догоним врагов и ударим им в тыл, — добавлял Зигфрид.
Войско двигалось быстро. Дорога была удобной, вымощенной камнем. С тех пор как ее когда-то построили, путников стало меньше. В иных местах посреди дороги выросла не только трава — молодые деревья. И все же за один переход войско проходило намного больше, чем по бездорожью.
В тот день, когда они достигли границы Саксонии, о враге по-прежнему ничего не было слышно.
* * *
— Кого мы поставим оберегать лагерь? — спросил Зигфрид у Гернота и Хагена.
— Подойдет Данкварт, — посоветовал Гернот. — Хотя он и молод, но осторожен и смел одновременно.
— С ним пойдет Ортвин, и о лагере можешь не думать, — добавил Хаген. — Найти бы врагов…
— Я поеду в разведку, — сказал Зигфрид, — а воины пусть отдохнут.
— Эта долина словно создана Богом для отдыха. — Хаген начал расседлывать свою лошадь. — Вокруг холмы, и на каждом поставим дозоры. Нас врасплох не возьмут… Кого берете с собой, Зигфрид? Одному уходить опасно: вдруг наскочите на всю армию. Или возьмете своих молодцов?
— Я отправляюсь один. Так удобнее. — И Зигфрид принялся надевать доспехи.
* * *
Снова он был один, как когда-то, когда скитался по свету после победы над Фафниром.
«Привести бы сюда нибелунгов, — подумал он, — нагнали бы они страху на датчан и саксонцев».
Он проехал уже немало, но следов армии так и не обнаружил.
Несколько хижин, похоже пустых, покинутых, стояли среди фруктовых деревьев.
Покинутые дома — верный знак войны.
Низкие, с соломенными крышами, земляным полом, с окнами, заделанными мутным бычьим пузырем, хижины стояли близко одна к другой. Зигфрид проезжал уже мимо, когда из одной донесся неясный звук.
Зигфрид ударом ноги распахнул дверь и увидел испуганных крестьян, видимо, собравшихся вместе от общего страха. Они сидели на земляном полу — несколько женщин, молодых и старых, с детьми, и древний подслеповатый старик. Молодых мужчин не было. Мужчины или ушли на войну, или где-то в лесу прятали скот.
