И Юлия-Медея улыбнулась Рутилию, как ее учили, и мило пролепетала «да», когда влюбленный купец предложил ей разделить с ним жизнь.
Щедрость Рутилия не простиралась, впрочем, на родовое имение девушки. «Легче построить новое, чем привести в порядок такую рухлядь», — объяснил он. И родители Юлии-Медеи вынуждены были согласиться с зятем, поскольку он, конечно, был совершенно прав. Таким образом, старики-аристократы остались доживать век среди голых камней и воспоминаний, а их блистательная дочь отправилась на роскошную виллу в окрестностях Шамара — там, где полноводный Хорот сливается с рекой Тайбор.
Развлечений на вилле было немного — прогулки в живописной местности, изредка — охота на уток с луком и стрелами, на которую Рутилий всегда брал с собой жену. Несколько раз в год выезжали в Шамар — навестить высокопоставленных родственников Юлии-Медеи.
Этих родственников Юлия-Медея терпеть не могла. Как и ее родители, они были чрезвычайно знатны и невыносимо чванились древностью своей крови. Но судьба их сложилась более удачно, и они не обнищали так, как это случилось с предками Юлии-Медеи. Тем не менее, пока Юлия-Медея прозябала в бедности среди холодных сырых руин родового гнезда, где зачастую не хватало дров, чтобы протопить разваливающийся камин и согреться посреди суровой аквилонской зимы, этим родственникам не было до нее никакого дела. Они ни разу не приехали навестить девочку, все эти высокомерные дядюшки, тетушки и кузины с голубой кровью в жилах. Ни разу не предложили помощь, никогда не попытались вывести Юлию-Медею в свет, где она могла бы найти себе мужа, подходящего по происхождению. А теперь, когда она разбогатела, они охотно принимали ее у себя в гостях. Естественно, вместе с отвратительно-худородным супругом. И естественно, сплетничали у нее за спиной.
«…истинная аристократка предпочла бы умереть от голода, чем смешать спою кровь с кровью, простолюдина…» — слышала иногда Юлия-Медея их перешептывания.
Однако ради мужа она терпела эти поездки в Шамар. Для Рутилия было важно появляться в высшем свете — это хорошо сказывалось нa его торговле (а торговал он кружевом и атласными тканями). Некоторые платья, сшитые из товара Рутилия специально выписанными портными, но заказу хозяина, Юлия-Медея демонстрировала на больших празднествах в Шамаре и даже в Тарантии. Ослепительная красота рыжеволосой аристократки изумительно оттенялась палевыми и голубыми шелками, переливающимися белоснежными атласами, меховыми воротниками, струящимися вокруг шеи и ниже, подчеркивая изящную линию груди. Вскоре Рутилий уже считался своего рода законодателем мод, и от заказов не было отбоя.
