Эта хитроумная уловка заставила его улыбнуться.
— Что за идиотская у вас религия! — вздохнул он. — Я точно знаю, что в постели мы вели бы себя как тигр и тигрица, да только мадемуазель — мусульманка, и поэтому ею попользуется какой-нибудь раздолбай-соплеменник!
— Чтобы понять такую религию, как моя, — уверенно сказала Наджиба, — нужно родиться с ней!
— Ты никогда не сможешь убедить меня, что в барьерах есть что-то хорошее. Я хочу тебя, и было бы здорово, если бы у нас получилась любовь. Я ведь парень что надо, знаешь?
— Догадываюсь, — улыбнулась она, — но лучше приберегите эту самую рекламу для более свободных, чем я, женщин.
Наджиба подошла к книжным полкам, сделанным руками Эдуара. У него была собрана целая коллекция книг по переднеприводным «ситроенам», много книг по автомеханике; но она также обнаружила полные собрания сочинений таких авторов, как Стендаль, Флобер, произведения Александра Дюма, Конрада, Толстого, Пруста; с ними соседствовали дешевые издания совершенно непохожих авторов: Оскара Уайльда и Сименона, Золя и Альфонса Будара.
— Вы все это прочли? — спросила Наджиба.
— Йес, мисс: у меня бессонница. Когда я просыпаюсь в два часа ночи, я хватаю «бук» и проглатываю ее к утру. Да только вот что паршиво: днем я забываю купить себе новую книгу.
— Я дам вам что-нибудь почитать, — пообещала девушка.
— Свод законов или Коран? — пошутил Эдуар. — Ты так и не ответила, что ты будешь пить: холодный чай или лимонад?
— Холодный чай.
— А мне — томатный сок! — сказал появившийся Банан.
При этом он подмигнул, что означало: томатный сок с водкой. В присутствии Наджибы он тайком пил «Кровавую Мэри», причем скорее чтобы позлить сестру, чем из любви к алкоголю. Эдуар давно уже раскусил его ребячество.
Они присели за маленький круглый столик.
Эдуар пожирал девушку глазами, но она не обращала на это внимания.
— Твоя сестричка не хочет выходить за меня замуж, — вдруг сказал он Банану.
— Она не права, но это меня не удивляет, — ответил парень. — Мы, мусульмане, считаем, что христианам не хватает святости.
И он засмеялся.
— Я не христианин, — ответил Эдуар.
— А кто же ты тогда?
— Никто! В нашей семье религия не прижилась. Мои дед и бабка — коммунисты, у моей матери не было мужа, и она никогда не задумывалась о существовании Бога. Больше того: она вообще ничего о Нем не знает.
— А вы? — спросила Наджиба. Эдуар задумался.
— Я считаю, что Бог, как смерть: нас это не касается. Пока мы живы, мы разобщены с Ним, а стоит нам умереть, так нас больше нет!
