. В театре же и драматург, и режиссер, и декоратор, и музыкант говорят со зрителем
через актера или в связи с актером.
В самом деле, разве звучащее со сцены слово драматурга, которое актер не наполнил жизнью, не сделал своим словом, воспринимается как живое? Может ли формально выполненное указание режиссера или предложенная режиссером, но не пережитая актером мизансцена оказаться убедительной для зрителя? Конечно, нет.
А как обстоит дело с декоративным оформлением и музыкой?
Представьте себе, что начинается спектакль. Раскрывается занавес, и, хотя на сцене нет ни одного актера, зрительный зал бурно аплодирует великолепной декорации, созданной художником. Но вот выходят действующие лица, возникает диалог. И по мере того, как развертывается действие, внутри нас постепенно нарастает глухое раздражение против декорации, которой вы только что восхищались. Вы чувствуете, что она отвлекает от сценического действия, мешает воспринимать актерскую игру. Вы начинаете понимать, что между декорацией и актерской игрой есть какой-то внутренний конфликт: либо актеры ведут себя не так, как нужно себя вести в условиях, связанных с данной декорацией, либо декорация неправильно характеризует место действия. Одно с другим не согласуется, нет синтеза искусств, без которого нет театра.
Бывает, что публика, восторженно встретившая ту или иную декорацию в начале акта, бранит ее, когда действие кончилось. Это означает, что публика положительно оценила работу художника безотносительно к данному спектаклю, как произведение искусства живописи, но не приняла ее как театральную декорацию, как элемент спектакля. То есть декорация не выполнила своей театральной функции. Чтобы выполнить ее, декорация должна отразиться в актерской игре, в поведении действующих лиц. Если художник повесит в глубине сцены великолепный задник, изображающий море, а актеры будут вести себя так, будто они находятся в комнате, а не на морском берегу, задник останется мертвым.
Любая часть декорации, любой предмет, помещенный на сцене, но не оживленный выраженным через действие отношением к нему актера, остается мертвым и должен быть удален. Любой звук, прозвучавший по воле режиссера или музыканта, но никак не воспринятый актером и не отразившийся в его сценическом поведении, должен умолкнуть, ибо такой звук не приобрел театрального качества.
Театральное бытие всему, что находится на сцене, сообщает актер.
Все, что создается в театре в расчете на то, чтобы выявить полноту своей жизни через актера, театрально. Все, что претендует на самостоятельное значение, на самодовлеющее бытие, антитеатрально.
