На скамеечках целовались влюбленные. Наташа им позавидовала.
– Направо сворачивай на грунтовку, – скомандовал Геннадий, и Наташа поняла, что он тут не впервые.
Остановились на маленькой полянке под деревом.
– Красота, – сказал Геннадий и развернулся к Наташе.
Наташа смотрела на этого абсолютно чужого и очень противного мужика и думала: «Что за глупость я придумала? Что за бред? Разве оттого, что я заражу его ужасной болезнью, мне станет легче? Неужто оттого, что я буду множить зло, у меня разгладятся узлы в карме?»
Но, с другой стороны, как было приятно наказать этого мерзавца, абсолютно уверенного в том, что весь мир лежит в его кармане. И вообще, если вдуматься, есть какой-то кайф в том, чтобы наказывать этих кобелей с помощью их любимого занятия.
Геннадий протянул к ней руки.
– Выйди из машины, – потребовала Наташа.
Геннадий посмотрел удивленно:
– Ты чего это, девочка, мы так не договаривались. – Он достал бумажник, отсчитал ровно две с половиной тысячи и повертел ими перед носом Наташи: – Мы вот как договаривались.
– Идиот! Я хочу сиденье разложить. Или ты извращенец, который любит трахаться сидя?
Геннадий усмехнулся и вышел из машины.
Наташа делала вид, что опускает заевшее сиденье, а сама смотрела на Геннадия.
Геннадий начал готовиться.
Сначала снял футболку, аккуратно сложил ее и положил на крышу машины. Грудь у него была могучая, но противная: по ней были раскиданы островки волос, отчего она напоминала шкуру плешивой собаки.
Потом начал снимать штаны.
Когда снял одну штанину, Наташа резко ударила по газам.
Геннадий бросился было за ней и, возможно, догнал бы – по грунтовой дороге среди деревьев не шибко-то разгонишься. Но запутался в штанах и упал, на что, впрочем, и было рассчитано.
Наташа включила музыку в машине на полную громкость, надеясь, что она заглушит мысли.
Мысли у нее были такие, что их стоило глушить.
Чувство долга возникло некстати, но однозначно прямо за столом во время очередного дня рождения. Оно подняло Риту, заставило встать вертикально – что само по себе было почти подвигом – и позвало в дорогу.
Дорога лежала в район метро «Полежаевская» к больной подруге Наталье. Стоила дорога триста рублей на частнике.
Частник, конечно, попытался поговорить, потому что любой мужчина заговорил бы с дамой, одежду которой вряд ли можно было бы назвать этим благородным словом – скорей, это были некие разноцветные лоскутки, делающие вид, будто они что-то прикрывают.
Разговаривать с посторонними у Риты сил не было, о чем она и сообщила частнику в выражениях, понять которые было нетрудно.
