— Я-то с какого бока?
Взглянули в лицо воина чистые, словно ледниковые озера, глаза. Усмехнулся воин. Поднявшись с земли, пошагал прочь мягкой поступью охотящейся рыси.
Все так, все верно. Как и должно было быть. Сорвав тонкий стебель травинки ухватить его зубами, упасть в траву вверх лицом.
А в небесах — облака, как белая вуаль, скрывающая синь. А в небесах огненный шар Аэйраса. В небесах, укутанные сиянием солнца, заслоненные сиянием дня — сонмы звезд, сотни миров.
Вздохнуть, напиваясь небом, коснуться пальцами шеи. Там под кожей и мышцами — все равно что зазубренный кинжал. Но это — совсем неважно.
Раскинуть руки, трогая чуткими пальцами жирную землю — скользить по шелковому покрывалу густой травы, перебирать ниточки зеленого ковра. Щуриться от режущего глаз солнечного сияния! Жарок день! Палит зной. Но как желанно это тепло! Лишь ему и под силу — растопить лед, которым покрылась душа!
Закрыть глаза, потонув в алом сиянии. И ничего нужнее нет. Ничего желаннее.
Шум моря, высота неба, шелест листвы, тихие голоса…..
Голоса….
И кажется что когда-то однажды все уже было. Все было.
Травинка щекотала шею, не давая забыться. Возвращая из грез в этот мир. Щурясь, приоткрыть глаза, что б узнать, кто нарушил покой.
— Привет, Дагги!
Сидит рядом, на траве. Не заслоняя солнца, невысокая огненно-рыжая, словно в короне из янтаря. На коже — легкий след загара. На губах — улыбка.
— Привет.
Заставив себя подняться, посмотреть вновь. Сморгнуть, отгоняя наваждение. Впрочем, нет, не наваждение это.
— Лия?
— Лия, Лия…. Кто еще?
Тряхнула головой, словно отгоняла муху, рассыпая золото волос по плечам, прислонилась спиною к дереву. Сведя брови, смотрела в небо.
— Как ты сюда попала?
— Вот, навестить пришла. Вероэс сказал, где ты и что ты….
— Отец отругает….
Она, усмехнувшись, пожала плечами, внезапно приникла к нему, прижалась к плечу.
— Чудной ты, Дагги! Заметил бы он мое отсутствие! Сам в лазарете валяется.
Отпрянув, она поежилась. Словно от холода. Отвернувшись, посмотрела вдаль.
— Вот так и живем, — заметила негромко. — То дрожу, что не сегодня так завтра его убьют. То ругаемся с ним, так что самой убить есть желание!
— За что?
— А за все…. - голос прозвучал тихо и глухо. — могла бы — сбежала б!
Только улыбнуться странным ее словам. Повернуть голову так, что б видеть лицо. Этот нежный овал, соболиные дуги бровей, упрямый рот, опахала ресниц.
Смотреть и не дышать. Так смотрят на Бога. Прикоснуться рукою к плечу, поймать прядку волос, и внезапно привлечь к себе. Обнять.
