Войдя в комнату, сделать жест, отсылая всех. Стоять, смотреть, чувствуя, как сердце наполняется теплом. Двинуться навстречу, к юноше, бесцельно стоящему у окна. Видно, не ждал. Видно грезил о чем-то своем, только вздрогнул мальчишка, внезапно услышав шаги. Обернулся.
— Да-Деган, вы? — словно и не его вовсе ожидал увидеть.
— Здравствуй, Илант. Вот я и вернулся. Ждал?
— Ждал. Но не думал увидеть…. Вы ушли тогда в «Каммо», а потом были всякие слухи. Кто говорил, что вы сбежали, кто утверждал, что Энкеле вас подстерег и убил. Кто говорил, что вы не дурак — вернуться на Рэну. Я ждал. Месяц, два… а потом решил, будто вы мне приснились.
— Но я все же пришел.
Вздох разорвал тишину, взглянули зеленые глаза неистово!
— Как я ждал вас! Как вы были нужны мне тогда!
— А сейчас?
— Мне кажется, я вырос.
Тихой горечью упали слова, и вновь озябло сердце. И к чему был этот вопрос. Ждал. Конечно же ждал. Только путь был долог. И казалось бы просто — подойти, обнять, но…
Просто протянуть раскрытую ладонь.
— Я не из прихоти задержался, Илант. Так было надо.
— Я понимаю.
И теплое пожатие ответом.
— Я вас не узнаю, — тихие слова, лукавая улыбка.
— Я же сказал, что сделаю контрабандистам предложение, от которого они не посмеют отказаться. Теперь я советник Оллами, Илант.
— Значит, худшее позади.
— Не хочу загадывать, юноша.
— Я бы на вашем месте и не вернулся.
— Но ты не я…. Я слишком привык к Рэне. Хочешь, я помогу тебе уехать?
— Нет! У меня тут дела, — дрогнул голос, показав злость.
— Вот видишь, ты на моем месте тоже б вернулся.
И вновь молчание. Тишина. Горят заревом глаза мальчишки, срываются слова, давным-давно обретшим силу навязчивой идеи обещанием.
— Я убью их! Их всех! Корхиду, Йонэ, Хэлдара! Я убью Ордо! Но сначала заставлю помучиться. Я…
Вздрогнув, Да-Деган, встряхнул юношу за плечи.
— Не дури!
— Я убью их всех! Что они сделали!!! Вы не знаете….
«Все я знаю, Илант!» Смотреть в глаза, полные ненависти, на лицо, искаженное гневом. И пусть праведен гнев и прав мальчишка….
— Ты и Лию убьешь?
— Убью.
Ответ, словно хлесткая пощечина, с полной руки. И нет сил рассуждать и думать — отчего. И невозможно молчать, когда слова рвутся с губ сами.
— Я воспитывал вас вместе. Всех четверых!!! Я смотрел, как вы росли! Как вы дружили! И вы все мне дороги. Все. Неужели, я так ничему вас и не научил?! Неужели ты все позабыл?!
Осторожно, словно по льду, ступать по внезапно запрыгавшему под ногами полу. Опуститься на край дивана, смотря, как проступает на лице Иланта румянцем отметина внезапного стыда…
