— А что это ты пьешь такое, Лин Эрраде? — спрашиваю я, видя, что поганец этот с явным удовольствием что-то из бокала посасывает.
— Вино, Вальдор, — отзывается тот.
Ага, очень интересно. Я, значит, молоко с травяными настоями, а он так вино. Славненько.
— А ты не в курсе, Лин, что короли, как правило, имеют некоторые прерогативы?
— В курсе, — с готовностью отзывается княжич, — только я не твой подданный.
Ах, так!
— Саффа, будь так добра, скажи своему подчиненному, чтобы он обеспечил короля Зулкибара алкоголем, пока последний со своим сыном общается.
Саффа косится на Лина. Тот хмурится.
— Да, — добавляю, — будет выпендриваться, разрешаю чем-нибудь ему врезать. Потому что я немного от него устал, и, думаю, небольшая трепка конкретно этому представителю не повредит. Да, Лин?
Эрраде ворчит что-то себе под нос и удаляется. Саффа, после недолгого замешательства, следует за ним.
Смотрю на Шеоннеля, радуюсь. Вот так, с фингалом, он больше на меня похож. Я-то уж точно комнатным растением не был. Хотя, откровенно говоря, геройствовал тоже изредка. Но это не тема для разговора.
— Присядь, Шеон. Что случилось? Мне и в самом деле интересно, кому мой сын набил хм… лицо. Нет, если это страшная тайна, принуждать тебя не буду.
Эльфенок слабо улыбается и поднимает на меня взгляд.
— Это не страшная тайна, Вальдор. Это просто глупость с моей стороны.
Оказывается, неподалеку от моей "королевской резиденции" живет одна прелестная несовершеннолетняя эльфийка. Ей тридцать пять, и она таких чистых кровей, что будь она, к примеру, лошадью, стоила бы бешеные деньги. Живет красавица, конечно, не одна, а с семейством — папа, мама и два брата-идиота. Идиотами Шеоннель их, конечно, не назвал. Он выразился мягче — "несколько неуравновешенные и не способные осознавать последствия своих действий половозрелые эльфы".
— Ты влюблен в нее? — интересуюсь я.
— Она мне нравится. Мы дружим с детства. Наши родители хорошо знакомы. Ее отец ниже по положению моей матери, но рождение у мамы полукровки их несколько уравновешивало.
— Что, родив тебя, Лиафель еще и статус потеряла?
— Да, конечно. По нашим законам ее вообще могли изгнать из королевства. Рахноэль именным указом восстановил маму во всех правах. Но Вы же понимаете, Вальдор, эльфы остались при своем мнении.
— Да-да, бедная Лиечка, как она мучилась!
Шеон морщится.
— Не надо так. Ей, действительно, тяжело пришлось.
— Верю! Но ты мне свою историю не дорассказал.
В вольном пересказе эта история выглядела так. Шеоннель пришел к дому, заморозил стоящее на калитке сторожевое заклинание, прокрался в сад, а там под окнами Данаэли просвистел условный сигнал. Они сигналом этим лет двадцать пользовались, когда им нужно было от родственников улизнуть. Оказывается, мое мнение о покорности эльфенка несколько преувеличено.
