Этой ночью я не смог уснуть сразу — на улице около моего дома работала какая-то техника. Что-то ремонтировали или строили, скрежет и хруст не прекращались до утра. Лишь через некоторое время впал в полузабытье, где явь и отрывочные сновидения переплетались, проникая друг в друга. Затем, под самое утро ко мне пришел настоящий сон, перешедший в кошмар, что со мной раньше бывало не так уж часто.
…Я шел по дороге. Огромная автострада где-то посреди горной пустыни. Холодное небо с мертвящим, лиловым оттенком, ветер и бесконечная дорога, с обеих сторон она сливалась с горизонтом. Я набрел на какое-то дерево. Старое, сухое и перекрученное, казалось оно простояло тут вечность. На нем была привязана веревка с петлей. Петля затянута на шее девушки, которая и висела на этом дереве. Я видел, что она одета в какие-то лохмотья, ее кожа посинела, голова неестественно повернута набок, шея вытянулась, а руки скручены веревками за спиной. Но волосы аккуратно уложены так, будто она только что покинула своего визажиста. Одна прядь волос падала на лицо. Порыв ветра откинул эту прядь в сторону.
Я подошел ближе, и тогда меня прошиб мертвящий озноб — я увидел, что на этом дереве повешена моя Эльза. Острая боль в голове перехватила дыхание, а учащенное сердцебиение не дало мне спокойно вздохнуть. Мне казалось, что я дышу пылью…
Тело Эльзы задергалось на дереве, как наживка на крючке удочки рыболова. Затем веки поднялись, и я увидел её ярко-красные белки глаз — при повешении глазные сосуды лопаются.
— Х-х-х-х-р-р… мне… так плох-х-хо… — прохрипела Эльза. Ее рот еле-еле двигался, но звуки были на удивление четкие. — плохо. Мне что-то плохо…
— Эльза! — диким голосом заорал я, — что… что произошло?..
Но я не услышал своих слов. Я видел себя со стороны: мне жутко, чрезвычайно страшно и нереально больно. Я хотел произнести еще что-то, но слова расползались в воздухе как звук на той старинной магнитофонной кассете, что и выбросить жалко, а хранить уже незачем. А еще холод, принесенный пронзительным, мертвящим ледяным ветром. Ветер носился по беспредельной пустыне, трепал волосы Эльзы и ее изорванную одежду. Ветер качнул труп Эльзы, и она снова медленно захрипела, пытаясь вздохнуть. Мне стало совсем жутко. Скрип дерева, хруст веревки, звук дыхания Эльзы — но все это слышалось откуда-то со стороны.
Я попытался ослабить веревку, но не смог — у меня не было рук. Два обрубка, бывшие моими руками, беспомощно торчали чуть ниже локтей…
