— Кем? — спросил американец, надеясь получить наконец ответ.
— Наби Эманаллой.
— Этим типом?
— Это святой человек.
— И как он навязал им эту политику?
— Своими словами. Своими поступками. Это и в самом деле посланец Божий.
Казалось, президент задумался. Госсекретарь побоялся отклонения беседы в сторону теологии.
— Вы встречались с ним?
— Один раз. Жаль, что он не занимается политикой. Но от этого он отказывается наотрез.
Государственный секретарь Соединенных Штатов распрощался с президентом Пакистана с таким чувством, будто возвращается на Землю с планеты Сатурн.
Два человека, посетившие Мурада Танзиля в Пешаваре, говорили не на урду, а на пушту. Так что слуги бывшего торговца оружием не поняли, о чем шла речь; они только услышали звонок, когда визитеры проходили через рамку металлоискателя, установленную в дверях. Тотчас же явились три охранника, и чужаков попросили вывернуть карманы и сдать на время оружие.
Танзиль и в самом деле принял меры предосторожности. Многие повстанцы злились на него за то, что он оставил свой промысел.
Он принял обоих. Часто бывая в Кандагаре, он говорил на пушту так же хорошо, как и по-персидски.
Те поклонились, обмен любезностями был безупречен. Оба продолжали жевать свой насвар — ужасающую смесь из табака и пряностей, комочек которой они засовывали в рот с самого пробуждения. Тем временем слуги принесли чай и фрукты.
Посетители объявили, что прибыли из Афганистана и желали бы купить АК-47, ставшие редкими или слишком дорогими на рынке в Кандагаре. Он ответил, что отошел от дел и сожалеет, что не может их удовлетворить. Те удивились: наверняка ведь у него осталось какое-нибудь оружие?
— Никакого, — ответил он. — Все передано в главное интендантское управление армии.
Посетители нахмурились. Зачем же отдавать оружие армии? В таком случае, он ведь знает кого-нибудь, кто добудет им товар?
Танзиль понял, что они, сидя в своих богом забытых горах, и слыхом не слыхали о последних событиях.
— Два моих товарища по ремеслу оставили этот промысел так же, как и я, — ответил он. — Боюсь, что ни в Пешаваре, ни в Карачи вы не найдете оружия, которое ищете.
Действительно, самым неожиданным результатом «пакистанского отказа» стало сокращение, а потом и исчезновение рынка оружия. Какой же мусульманин, достойный этого имени, решился бы преступить заповедь пророка?
Афганцы побагровели от гнева. Но как же защищаться их собратьям по оружию, если традиционно снабжавшие их пакистанские купцы отказывают им?
