"Пьяный, прижавшись к столбу фонаря, смотрел, улыбаясь, на тень свою, она вздрагивала",- а ночь - по моим же словам - была тихая, лунная, такими ночами фонарей не зажигали, тень не могла вздрагивать, если нет ветра и огонь горит спокойно. Такие "описки" и "обмолвки" встречались почти в каждом моем рассказе, и я жестоко ругал себя за это.
"Море смеялось",- писал я и долго верил, что это - хорошо. В погоне за красотой я постоянно грешил против точности описаний, неправильно ставил вещи, неверно освещал людей.
"А печь стоит у вас не так",- заметил мне Л. Н. Толстой, говоря о рассказе "Двадцать шесть и одна". Оказалось, что огонь крендельной печи не мог освещать рабочих так, как было написано у меня. А. П. Чехов сказал мне о Медынской в "Фоме Гордееве":
"У нее, батенька, три уха, одно - на подбородке, смотрите!" Это было верно,- так неудачно я посадил женщину к свету.
Такие, будто мелкие, ошибки имеют большое значение, потому что они нарушают правду искусства. Вообще крайне трудно найти точные слова и поставить их так, чтобы немногими было сказано много, "чтобы словам было тесно, мыслям - просторно", чтобы слова дали живую картину, кратко отметили основную черту фигуры, укрепили сразу в памяти читателя движения, ход и тон речи изображаемого лица. Одно дело - "окрашивать" словами людей и вещи, другое - изобразить их так "пластично", живо, что изображенное хочется тронуть рукой, как, часто, хочется потрогать героев "Войны и мира" у Толстого.
Мне нужно было написать несколькими словами внешний вид уездного городка средней полосы России. Вероятно, я сидел часа три, прежде чем удалось подобрать и расположить слова в таком порядке:
"Волнистая равнина вся исхлестана серыми дорогами, и пестрый городок Окуров посреди ее - как затейливая игрушка на широкой сморщенной ладони".
Мне показалось, что я написал хорошо, но, когда рассказ был напечатан, я увидел, что мною сделано нечто похожее на расписной пряник или красивенькую коробку для конфет.
Вообще - слова необходимо употреблять с точностью самой строгой. Вот пример из другой области: было сказано: "Религия - опиум".
Но врачи дают опиум больным как средство, утоляющее боль, значит опиум полезен человеку. А о том, что опиум курят, как табак, и что от курения опиума люди погибают, что опиум - яд, значительно более вредный, чем водка-алкоголь,- широким массам неизвестно.
Мои неудачи всегда заставляют меня вспоминать горестные слова поэта:
