В предчувствии октября | страница 6
— Я эту ложку, — заметил Чугунков, — похитил во время самого расцвета Советской власти, когда водка стоила еще два рубля восемьдесят семь копеек и я только что купил мотоцикл «Урал», но их с теперешними проблемами не сравнить. Теперь у меня, у труженика, потомственного колхозника, сапоги каши просят, а некоторые суки живут в хоромах, как царь Додон!
— Раньше тоже несправедливостей было много, — сказал Антон Антонович и, поднеся свою кружку ко рту, сделал большой глоток. — Помнится, под все праздники выдавали нам продоволственные заказы, проще сказать — пайки. Рядовым педагогам — по полкило вареной колбасы, нам с завучем — по курице и пачке индийского чая, а уж районное руководство народным образованием — те гужевались, как мышь в крупе...
— Я вот что думаю, — сказал Вася Самохвалов. — Когда через триста лет люди поймут, что такое магнитное поле, то сразу отпадут все вопросы передвижения тела в пространстве, и если тебе приспичит, ты — раз! — и на Мадагаскаре! Раз — и в Улан-Удэ!
— А ложки тогда будут воровать? — лукаво спросил Антон Антонович.
Чугунков ответил:
— Это скорей всего.
— А мне кажется, — сказал Вася, — что к тому времени народ как-то разберется промеж собой. Ложки воровать, может быть, и будут, но только опять у нас настанет социализм. Ведь мы тихие до той поры, пока терпение не лопнет, а как лопнет терпение, так у нас сразу «ваше слово, товарищ маузер» (это я, Антон Антонович, еще со школы помню), а также товарищ обрез, излюбленное оружие трудового крестьянства, а также товарищи вилы и топоры!
— Хорошо бы, — задумчиво сказал Антон Антонович, — а то жизнь, черт ее знает, до того переменилась в какую-то чужую, непонятную сторону, что у меня постоянно такое чувство, будто нас кто-то завоевал...
Как раз в тот день, когда Чугунков, Циммер и Самохвалов выпивали под яблоней и вели свой неутешительный разговор, случилось одно чудесное природное явление, которое не вписывалось ни в какие нормы: именно шестой электрический столб, если считать от заброшенной зерносушилки, необъяснимым образом дал побег.
Опровержение Фейербаха
Говорят, накануне потрясений всегда случается что-нибудь сверхъестественное, являются чудесные знамения, нарочито предвещающие беду. Так, перед Смутным временем люди сами собой летали, за год до Отечественной войны 1812 года в небе встала комета и простояла до самого июня, когда французы вторглись в наши пределы, а незадолго до большевистского переворота застрелилось от счастья двести одиннадцать человек. То-то и настораживало, что философ Петушков неожиданно начал писать.