Опрокинутый рейд | страница 3
В сотне метров от неширокой дуги недавно вырытого окопа горел костер. Неяркий красноватый свет выхватывал из темноты десяток красноармейцев. Двое из них, караульные, присев на обрубок поваленного осокоря, положив на колени винтовки, покуривали. Остальные тут же, у костра, спали, подмостив сена, травы. Ночь выдалась теплой. Землянка никого не приманивала.
Еще четверка бойцов находилась в секрете у проезжей дороги, в восьмистах шагах от этого места.
Застава у Терехова, крошечной станции на железной дороге Бутурлиновка — Таловая, была тыловой. Линия фронта пролегла от нее в двадцати верстах южнее. Примерно столько же оставалось отсюда до Таловой, где стоял штаб дивизии.
Время тянулось медленно, неторопливо вился разговор.
— …Я подбежал: «Дяденька, на! Ты вот сейчас обронил». Что думаешь? Он первым делом плеть поднял, потом уже в седле ко мне обернулся.
— И забрал?
— Взъярился: «Марш отседова!»
— Это потому, что он в тебе иногороднего признал.
— Слушай, — продолжал тощий, со впалыми щеками, совсем еще молодой красноармеец. — «Ты, говорю, кисет доставал, кошелек твой выпал». Он меня плетью — ж-жах! «Будешь указывать, что у меня откуда упало!»
— Эка ты!
— Я бежать. Потом гляжу: кошелек-то старый, а денег в нем полтора рубля.
— Тогда на это погулять было можно.
— Еще бы…
Второй красноармеец, уже лет под сорок, с крупными чертами лица, босой, в рваном крестьянском кафтане, сказал:
— Обиделся, вишь, что перед иногородним растеряхой предстал.
— Да какая там ему была разница!
— Не говори. Я с малых лет по станицам. Батрачили. И батька, и сам я… У них, тебе скажу, если свадьба, то сперва у жениха да невесты по неделе гуртуются, потом по другим дворам идут. И вот послушай: чеп бьют. Кол такой. Кто его последним ударом в землю вколотит, тот и вино на гулянку в этот день всей компании ставит.
— Кто же его будет вколачивать? — изумленно и весело взглянул на напарника молодой красноармеец.
— Будет. И опосля до последнего гроша выложится. Честь! Дружков угостить, стариков, станичного атамана. У них свой — так свой. Зато ты вот, ну я приду, и что ему ни говори — не поверит. Для него коли не казак, так и не человек вовсе. Как отрезано.
— У-у, — глухо донеслось из темноты. Молодой красноармеец вскочил на ноги:
— Голос чей-то?
— Сова, — не отрывая глаз от костра, ответил его напарник.
— В поле роса, а пыль на дороге сухая, теплая. Мыши гулять выходят. Сова — тут как тут.
Молодой красноармеец свернул цыгарку, раскурил ее от головешки.