Как мне было здесь всегда тоскливо и неуютно. Эта грусть и теперь навалилась на меня. Нисколько не хотелось переступать этот порог и углубляться в тягостные воспоминания. Но ничего не поделаешь, надо найти в себе мужество и поддержать в беде еще одного обездоленного человека. Возможно, от этого у меня у самой прибавиться сил и легче будет справляться со своими трудностями. Мама послала меня на эти муки, значит, я должна безропотно выдержать предстоящее испытание.
Я постучала: звонок почему-то не работал. У одиноких женщин в хозяйстве вечные неполадки. То это выйдет из строя, то еще что-нибудь. То раковина засорится, то утюг перегорит. Надя открыла тотчас. Рядом с ней в прихожей стояла маленькая, светловолосая, веселенькая девчушка. Я протянула ей сеточку с яблоками. Она выхватила ее из моих рук.
— А что надо сказать? — Надежда не столько говорила, сколько показывала, приложив к сердцу руку и склонив голову в знак благодарности. Девочка тут же повторила этот жест. Еще раз убедилась я: да, малышка глухонемая. Сердце мое готово было разорваться от боли. Удручающим показалось мне также внешнее сходство Нади с ее покойной матерью. Маленькая, щупленькая, подвижная. Не оживленная, а именно подвижная. И движения ее были какие-то неодухотворенные, как бы механические, безрадостные. Лицо — вылитая Руфина Евгеньевна. Наверное, была она в молодости точь-в-точь такой, как ее единственная дочь сейчас, довольно привлекательной.
Мой бывший муж, как и его сестра, внешне походил на мать, только ростом был в отца. Ему досталась от нее смуглая кожа, правильные, тонкие черты лица, черные пышные волосы. Имея такую внешность, думала я, нужно всегда быть в форме, несмотря ни на какие невзгоды, радоваться жизни и, улыбаясь, поднимать настроение окружающих тебя людей. Но на физиономии Сергея, когда он еще не был моим супругом, когда я увидела его впервые, как и на лице Нади, лежала печать неудовлетворенности, неудачливости, какой-то неизъяснимой кручины. Глянешь в глаза такому человеку и заражаешься его пессимизмом и пассивностью. Или загораешься желанием растормошить его, взбудоражить, взбодрить. Со мной случилось второе, когда я обратила внимание на Сережу. Я изо всех сил старалась привести его в чувство. Не потому ли он остановил на мне свой выбор, что я, начав его опекать, как старшая, вдыхала в него свою энергию? Вдохнула, да видать, лишку. При его средних способностях он, в смысле карьеры, очень далеко пошел. И добиваться успеха научился (неизвестно от кого) не столько добросовестным трудом, сколько пронырством, умением приспособиться к обстановке…
