Родион, безусловно, объявление прочитал. Я с ним на эту тему говорить не сочла нужным. Спросила только у мамы, забрал ли Родька очки, чтобы вернуть тому, кто их потерял. "Нет, — ответила мама, — не забрал. Лишь посмеялся. Что, мол, с возу упало, то пропало. А ягоды, сказал, были очень вкусные"…. Вмешиваться в это дело, возвращать очки я не стала. Если бы я отдала хозяину его очки, надо было бы тогда назвать того, кто присвоил его ягоды, целый котелок, иначе виноватой посчитали бы меня. Но выдать Родиона — значило поссориться с ним. А затевать скандал — значило расстраивать маму. Мне же этого не хотелось! И решила я после недолгих раздумий: "Пусть это будет на совести у Юдиных"! Как я пожалела позднее, что оставила этот поступок Родиона без последствий! А также и о том, что доверила жизнь самого дорогого мне человека — мамы — таким алчным, мелочным, нечестным людям! Лида тоже ведь ей дочь. Не могла же она, так мне казалось, родную мать обидеть. Кому же еще доверить старушку, если не родной дочери? Галина чересчур хитра, скупа. Дома у нее постоянные "трения" со старшей дочерью. Татьяна не желает жить отдельно от родителей, в кооперативной квартире, построенной на средства матери, хочет жить у нее, пользоваться ее богатством. Мать выталкивает ее из своего дома каждый раз, когда она является к ней без приглашения. Скандалят постоянно, дерутся. Ну, как у них маме жить?! У Лиды таких свар не бывает. Или она просто не распространяется о том, как они с Родионом сосуществуют? Да, она замкнутый человек. Такой была в юности, такой и осталась на всю жизнь. И с мамой не очень-то приветлива. Но вроде бы ей не грубит. Искупает, расчешет волосы, накормит. Чего же еще пожилому человеку надо? Неужели же в 80 лет старушке жить одной? Сама живу одна, знаю, что это такое. И никому такого "счастья" не пожелаю, тем более родной матери….
Короче говоря, не стала я вчера вечером вчитываться в бумагу, которую Родион принес теще на подпись. Не придала я также значения словам зятя, который велел мне после того, как мы с мамой побываем в домоуправлении, сидеть дома и никуда не уходить. Я даже засмеялась, когда мама этот его приказ мне передала:
— Подумаешь! Командир нашелся. В контору мы сходим. А чем потом я буду заниматься, отправлюсь куда-нибудь или нет, его не касается.
И вот сидим мы с мамой в подвальном помещении, где находится кабинет домоуправляющей. Подходят люди, занимают за нами очередь, устраиваются рядом с нами на некрашеной лавке, разговаривают друг с другом. Некоторые рассказывают, за каким делом пришли к начальнице. Это меня совсем не интересует. Чтобы хоть чем-то заняться, достаю из сумки мамины бумаги, просматриваю их. Прочитала раз, еще раз. Что-то мне кажется непонятным, странным в договоре. Не замечаю, что уже вслух говорю. Мама не обращает внимания на мои действия. Сидит спокойная, доверчивая, как маленький ребенок рядом со взрослым, оберегающим его. С какой-то женщиной беседует (знакомую, наверное, встретила). И вдруг, точно лампочка в моей голове зажглась, сообразила я, что в этом документе не так, чего в нем ни в коем случае не должно быть. Мама и Юдины-старшие съезжаются. Значит, после обмена у Родиона, Лиды и мамы должен быть один адрес. Олег с семьей отделяется от родителей, значит, у него адрес должен быть другой. В документе же все наоборот: у Юдиных, старших и младших, один адрес, а у мамы — другой. Это была нелепость какая-то. Добровольно согласиться на таких условиях заключить сделку с зятем и дочерью мама никак не могла. Но бумага-то была ею подписана! Голова моя отказывалась этот договор понимать. Не в состоянии была я уразуметь, что Родион задумал аферу: захватить прекрасную двухкомнатную квартиру тещи, а ее самое вышвырнуть, как ненужную тряпку. Родную мать своей жены собрался он поселить не с дочерью, которая обязана за ней ухаживать, ради чего, по идее, в подобных случаях и делается обмен, а неизвестно с кем, с чужими людьми, которым старушка эта нужна, как прошлогодний снег. Да… изумил меня Родион в очередной раз, задал такую задачу, что я мозги чуть не свихнула, стараясь разобраться в ней. Кое-как дошло до меня, в чем тут дело. Что мама подмахнула свою подпись, не прочитав документ внимательно. И стала я разъяснять ей, что она подписала. Она, бедненькая, словно даже ничему не удивилась, словно действительно была малым ребенком, еще не знающим, на какие подлости порой идут люди, чтобы добиться того, на что не имеют права, но чего им так хочется.
