Россия, которая никак не может решить проблемы бездорожья. Взять бы и решить. Построить, наконец, дороги по всей России. Хорошие, бетонные дороги, с мощной разделительной полосой, со световыми столбиками, где виден каждый километр, и на пути телефоны. И станции техпомощи, и везде бензозаправки, и все освещено, и везде указатели, развилки, виадуки. И двух-трехярусные потоки машин, когда можно включить скорость и домчаться до Петербурга без остановки, ибо это будет сплошная скоростная магистраль. Или, наоборот, вы сможете в сторону юга, никуда не сворачивая, домчаться до Ялты, встав один раз на определенную скорость. Это — наша Родина. И в космосе мы это уже сделали. Теперь наши достижения там нужно спустить на землю. Сделать космические достижения земными. Сделать приятной жизнь каждого из нас. Нам радостно было, когда первые космонавты возвращались в первые годы освоения космоса. Но когда мы выходили на улицы своего города, видели эту убогую дорогу, покосившиеся ворота, этот дребезжащий трамвай или полуразвалюху-троллейбус и вечные, вечные очереди у всех магазинов, все это резко понижало уровень нашего настроения, и мы действительно «жили победами».
Но победа в гражданской войне — кто кого победил? Брат брата убивал. Кто выиграл? Никто. Потом победа в коллективизации — опять, за счет кого? За счет того, что хороших, здоровых мужиков выгнали из деревень, а слабые были часто насильственно объявлены колхозниками, и это назвали победой колхозного строя. Потом следующая победа, когда руками лишенных прав зеков строили огромные гиганты-заводы. А сколько умирало в бараках в тяжелых условиях! И это была тоже победа — в индустриализации. И когда уничтожили тысячи и тысячи армейских командиров, чтобы на их место пришли безродные, некомпетентные, слабые офицеры, тоже была победа — в кадровой политике. Наконец, всей мощью, истекая кровью, мы остановили фашистского зверя, отбросили его на запад — тоже была победа. За счет того, что с их стороны в количественном отношении было десять миллионов погибших, с нашей — двадцать шесть, почти один к трем. А если бы один к одному, мы бы не победили. Нас просто было больше. А еще у нас холоднее. И дороги плохие. А дай в России те же дороги, что в Европе, и такой же климат, и ту же пропорцию населения — Германия победила бы нас, как победила она Францию, где был тот же климат, те же дороги и приблизительно такое же количество населения — пятьдесят — шестьдесят миллионов человек.
