— Хорошо. Спасибо.
— Только, Сашок, я же просил тебя не перестараться, а ты там со страху, наверное, шмалял [Стрелял.] куда попало.
— Почему куда попало? По машине. Я же понимаю.
— По машине. А попал-то в водителя. Я же просил тебя — без мокрухи. Подвёл, подвёл. Нечаянно, что ли?
— Как в водителя?! — побелел вдруг парень, и дорога перед ним неожиданно стала разбегаться, как круги на воде. Он сбавил скорость.
— Нужно было только пужнуть немножко, а ты его того — по всем правилам, совсем. Ну-ка притормози у ларька.
Машина остановилась у палатки. Вячеслав Карлович вышел и подошел к уставленной разными напитками пестрой витрине.
— «Швепс лемон», пару банок, — бросил он продавщице и положил на тарелочку деньги. Получив сдачу, он забрал банки и вернулся к машине.
— На, Сашок, попей. Вылезай, подыши воздухом, а то ты белый как бумага, — по-отечески похлопал его по плечу.
Саша был совершенно потрясен и подавлен такой новостью. Он вышел на воздух, открыл банку и отхлебнул из нее сразу половину. Руки и ноги его дрожали.
— Ну как же так, Вячеслав Карлович, — заскулил паренек, — я же старался мимо стрелять…
Потом, чуть усомнившись в словах шефа или думая, что тот шутит, спросил:
— А как вы узнали, что я его убил? Там ведь никого, кроме меня, не было.
— Э-э, милый! Так сегодня утром по радио, в «происшествиях» об этом твоём жмуре [Покойник.] говорили: «Около своего дома выстрелом в шею убит такой-то, такой-то». Я думал, ты знаешь? — изобразил удивление шеф. — Да-а, перестарался ты, парень.
— Что же теперь делать, Вячеслав Карлович? Я же не нарочно. Теперь меня посадят?
— А тебя кто-нибудь видел?
— Кажись, нет.
— Ну и не переживай тогда. Я тебя не брошу, прикрою, если понадобится. Работай у меня, как и работал. Только успокойся. В жизни всякое бывает, это надо пережить. Ну что ты трясёшься, ты ж мужик, а не баба!
— Я убийца, — почти плакал Саша.
— Да брось ты! Какой ты убийца? Этот тип давно уже расстрел заслужил, только вопрос времени был. Он сам бандюга из бандюг. Так что не переживай. Считай, что ты доброе дело сделал. Значит, Богу надоело, чтобы он по свету ходил со своими художествами, вот он его и приговорил. А ты только привел приговор в исполнение. Ведь случайностей на самом деле не бывает. Все запрограммировано вперед. И не нами. Запомни это.
— Всё равно тяжело на душе…
— Я понимаю. Если хочешь, я тебе отпуск дам, дня на три — не больше. Ты мне нужен, да и одному тебе сидеть дома ни к чему — только кукситься.
