Океан, вулканические острова с их кокосовыми и финиковыми пальмами, белая, словно призрачная, пирамида Пико-де-Тейде… Когда вам всего-навсего двадцать лет, когда позади остались душные аудитории и кабинеты, лекции, конспекты и убогая затворническая жизнь, и небо и океан кажутся особенно солнечными, праздничными.
Научившийся скрывать свои чувства Миклухо-Маклай молча переживал свой восторг, свою острую влюбленность в этот красочный, такой солнечный мир.
— Завтра мы совершим восхождение на Тенерифский пик, — сказал Геккель. — К счастью, и у Фоля и у вас уже есть основательная подготовка к подобным предприятиям.
Буднично, деловито. Как будто само собой разумеется, что всякий очутившийся на острове Тенериф обязан совершить восхождение на эту знаменитую вершину Пико-де-Тейде, поднимающуюся над океаном на 3 718 метров.
В тот же день они отправились из Санта-Крус через Ла-Лагуну в Ла-Оротаву.
В проводники вызвался веселый, уже довольно пожилой испанец с плутоватыми глазами и нагловатой улыбкой профессионального вора. Он был черен, как головешка, только поблескивали белки глаз. Носил испанец потертую бархатную куртку, такие же панталоны, кожаные гетры. Получив задаток, он снял шляпу, церемонно раскланялся, а затем заявил «сеньорам», что должен отнести деньги жене, так как дети не ели со вчерашнего дня.
— Можете, профессор, проститься со своими денежками, — сказал приват-доцент из Бонна Греф.
— Похоже на то, — согласился Геккель. — С этими пройдохами нужно рассчитываться в конце.
Греф заговорил с испанцем. Тот внезапно помрачнел, гордо выпрямился, топнул ногой и швырнул деньги на землю:
— Tengo una palabra!
— Что он сказал? — спросил Николай.
— Он говорит: «Всегда держу свое слово!» Он, видите ли, потомок древних гуанчей и не терпит унижения.
— Tengo una palabra… — задумчиво повторил Миклухо-Маклай. — Это звучит, как девиз.
Смущенный Геккель подобрал монеты и снова передал их проводнику. Тот удовлетворенно улыбнулся и, помахав рукой, скрылся за углом.
Николай почему-то проникся доверием к проводнику и не сомневался, что тот явится в назначенный час. И в самом деле, испанец сдержал свое слово.
25 ноября 1866 года началось утомительное восхождение на Тенерифский пик, покрытый в это время снегом.
И Николай Миклухо-Маклай ощутил блаженный холод высоты. Он стоял на окаменевшей лаве, а внизу простирался океан, темный, как деготь. На юго-востоке поднимались скалистые берега острова Гран-Канария. И только берегов Сахары ему не удалось увидеть — даль была затянута фиолетовой дымкой.
