Утром встаю вполне боеспособным. Вчера, после ухода моего ангела-хранителя Екатерины Владимировны, засыпая, дожевал подгоревшие котлеты и провалился черную пустоту. Никаких кошмаров, никаких бандитских визитов. В семь утра меня бесцеремонно поднял будильник. Я всегда с большим удовольствием наблюдаю, как в кино разбуженный будильником герой хватает эту адскую машинку и швыряет в угол комнаты. К сожалению, с моим пройдохой такие фокусы не проходят. Мне ни разу не удалось спросонья метнуть орущий будильник в стенку. Его просто невозможно нащупать. Скользкий и хитрый, подлец. Как бы удобно я не ставил этого горлопана с вечера, утром он обязательно оказывается вне пределов досягаемости моей руки. Толи сам уползает, толи Брыська переставляет.
Привожу себя в порядок. Варю традиционный кофе. Чувствую себя вполне сносно. Правда, любимая поза за завтраком: «сидя на стуле», по прежнему остается для меня табу. Избранные места той части тела, что природой предназначены для сидения, покрылись твердой, хрустящей корочкой. Ощущение не из приятных, но биться в истерике из-за того, что я больше похож на Рождественского гуся, чем на журналиста, мне некогда.
У кабинета Василия Игнатьевича я оказываюсь без десяти девять. Стучу, заглядываю. В небольшой комнате, оставленной в официально-канцелярском стиле эпохи застоя перед грудой, сваленных на столе бумаг, сидит мрачного вида подполковник.
— Василий Игнатьевич?
— Да. — Подполковник отрывается от увлекательного чтива.
— Здравствуйте, Альберт Валентинович вам вчера на счет меня звонил.
— Здравствуйте, проходите. — Подполковник указывает рукой на стул у стенки кабинета. Попутно успевает поглядеть на часы и недовольно поморщиться.
— Извините, что пришел немного раньше. Не рассчитал. — Я чувствую себя очень неудобно. Мог же проявить свои лучшие качества и поторчать в коридоре эти несчастные десять минут?
— Ничего. Присаживайтесь.
— Я постою. — Василий Игнатьевич насторожился.
— У вас, что, права отобрали? Так я вам вряд ли смогу помочь.
— Да нет, с правами у меня полный порядок. — Спешу успокоить гаишного начальника. — У меня их вовсе нет.
— Так, значит, вы хотите получить права?
— Нет. Зачем мне права, если у меня нет машины? — Вполне логичный вопрос приводит Василия Игнатьевича в полное недоумение.
— Если вам ничего такого, — подполковник неопределенно крутит в воздухе руками, — не надо, то почему вы не садитесь?
— Не могу. — Я с тоской думаю о том, как в двух словах объяснить постороннему человеку зачем мне понадобилось испытывать свою шкуру на прочность с помощью кипящего жира. Получается довольно запутанная история. Так вместо консультации в ГАИ, можно попасть на консультацию к психиатру. — По состоянию здоровья. — В первый раз в жизни язык сказал что-то вовремя и правильно.
