— Вот как раз с бегом у меня все обстоит вовсе неплохо. Уже проверил…
* * *
Исследования гаража я оставляю на завтра. Нужно, хотя бы раз в жизни обойтись без импровизации и тщательно продумать план действий. Разработать легенду или, хотя бы научиться гримировать свои синяки. Слишком уж неблагоприятное впечатление производит моя, постепенно зеленеющая физиономия на потенциальных собеседников. Мне бы взять пару уроков у мастера макияжа…
Что бы остатки дня не пропали даром, собираю передачку посытнее и отправляюсь в больницу. Нельзя брата оставлять в беде. Не полагается так поступать с близкими родственниками. Кроме того, стоит поинтересоваться: может быть, кто-то действительно имеет на Лешку зуб. Может быть, были угрозы? Хотя кому Алексей способен перейти дорогу, я не знаю. Характер у брата не ангельский, но программисту, задыхающемуся без компьютера, как аквалангист без кислородного баллона, разводить дрязги и лезть в чужие тайники, просто некогда. У Лехи скоро компьютерная клавиатура прирастет к пальцам. А с клавиатурой на пятерне сложно играть в Джеймса Бонда.
В городской музей болезней поспеваю вовремя. За пол часа до закрытия. Гардеробщица ворчит, но все же соглашается принять одежду.
— Только быстро. Я в семь уйду. Если вещи сопрут — сами будете виноваты.
— Без вопросов! Гарантирую: ровно в семь состоится обмен номерка на вещи. Сверим наши хронометры! — Гардеробщицы и вахтерши — моя слабость.
— Какие еще хренометры выдумал? Лучше на часы поглядывай. — Ворчит гардеробщица и наглядно демонстрирует, как это следует делать.
Оставляю на ее попечении свою меховую куртяшечку, загружаю ноги в шлепанцы, тело в халат сомнительной белизны и несусь по длинному коридору. Несусь и снова натыкаюсь на Нее. Серые глаза за последние сутки ни на градус не потеплели. Я отчаянно жалею о том, что двигался не слишком резво. Чуть быстрее и мое тело, не успев остановиться, опять могло ощутить касание ее обжигающей груди.
— Снова вы? — В ее голосе только разочарование.
— Да… Здравствуйте. Снова… — Я стою по стойке «смирно», будто отчитываюсь перед высоким начальством. Начальство, вообще-то, действительно высокое. Мы со строгой медичкой почти одного роста. — Вот, пришел на работу устраиваться. Санитаром. — Говорю и сам удивляюсь сказанному. Говорят: «Язык до Киева доведет». Мой доведет до психбольницы.
— Это невозможно. Таких не берут…
— В космонавты. — Успеваю вставить я. — А в качестве санитара я буду очень даже хорош. Поверьте. Я замечательно отношусь к птицам, поэтому «утки» у меня всегда будут в идеальном состоянии.
