Анастасия и Катя во все глаза смотрели на мужа и отца. Видно было, что они о чём-то только что спорили. Андрей пожал плечами, и сказал:
— Чтобы вы там не думали, я не проповедовал сейчас. Я просто спросил, а вы ответили. И я не виню вас. Это ваше мнение и я уважаю его. Видимо, каждый из нас прав по-своему.
— Ой, папочка, какой ты у нас современный, — умилилась Катя.
— Хорошие слова, Андрей, — сказала Анастасия. Она уже вылила в аквариум воду, процеженную через «родничок», опустила туда банку с рыбками и те несмело выплывали из неё. Рыбки выглядели недовольными, как грязнули, которых лишили любимой лужи.
Андрей вышел из детской и поднялся обратно в кабинет. Вот и поговорили, вот и достигли понимания посредством папиной капитуляции. Радуйтесь все! Я слабак! Уж я бы точно не смог крестить ни одного туземца! Таких как я не берут в миссионеры! — думал Андрей.
Нет не слабак, — Андрей допил холодный чай, — Нет не слабак! У каждого есть свобода выбора. У каждого, чёрт его дери. Даже у женщин, даже у жены и дочери.
А если дело касается умирающего мальчика, а?
Но сколько каждую секунду умирает людей? Каждую минуту и что к каждому идти? Каждому помогай, сиди возле кровати?… Ведь физически не сможешь.
Нет, — прервал Андрей внутренние свои разногласия, хлопнув крышкой ноутбука. — Нет. Это не наш ребёнок. Это мальчик супругов, как их там, Павленко-Ахметшиных.
Ты лицемер! — возник в сознании голос Аркаши, но Андрей легко справился с ним.
Андрей закрыл дверь кабинета. Достал из верхнего ящика стола коврик «дом — милый дом» постелил его возле окна, встал на колени и, разглядывая тяжёлые зимние облака через полоски приоткрытых жалюзи, помолился.
Андрей особо напирал в молитве на то, чтобы Всевышний избавил его от лукавого… После молитвы, он ещё какое-то время стоял на коленях, баюкая тёплое радостное чувство в груди и вдруг в сознании возник голос Гриши:
«Спасибо, что вы остались, дядя Андрей. Я передам Господу, когда увижу его, чтобы он сильнее любил вас…»
