И вскоре — первая встреча с президентом. Крепкое мужское рукопожатие. Проницательный и очень интенсивный взгляд небольших сероватых глаз. Никаких расспросов. Видимо, все необходимое Полторанин рассказал. Говорил, главным образом, президент. Из его слов я понял, что четкого представления о том, как должна работать пресс-служба, у него не было. Да он и не скрывал этого.
— Посмотрите, как там у американцев. Если нужно, съездите в США. Конечно, у нас другая страна, другой президент. Начинайте работать, по ходу дела разберетесь. Когда готовы приступить?
— Да хоть сегодня… Правда, сегодня тринадцатое число…
— Начинайте завтра, — усмехнулся президент. — Указ подпишу четырнадцатым мая. Подпишу сегодня…
Я вышел из кабинета. На меня смотрело несколько пар глаз: дежурные в приемной Бориса Николаевича. Никого из них я еще не знал. Позднее у меня с ними сложились хорошие отношения. Своими небольшими подсказками, ненавязчивым руководством они во многом облегчали нелегкую жизнь в Кремле. Казалось бы, мелочь: но узнать, прежде чем войти в кабинет, какое настроение у президента, — было очень важно. Иногда было лучше вообще не заходить…
— Не уходите, — попросил В. Илюшин и проскользнул в кабинет президента. Через несколько минут он вышел с листком бумаги. — Вот указ президента. Вы назначены. Поздравляю. — Он жмет мне руку. Окружающие начинают поздравлять.
Из Спасских ворот Кремля выхожу уже чиновником. Думал, что после разговора с президентом последует длительная процедура оформления. А тут выходите завтра…
Со смятенными чувствами пошел пешком на свое теперь уже бывшее место работы — в агентство печати «Новости». Самое поразительное было то, что весть о моем назначении обогнала меня. Когда я зашел в кабинет к своему начальнику, а скорее другу Володе Федосееву (царство ему небесное), в редакции уже знали об указе. Трещали телефоны: журналисты из газет и агентств уже требовали биографическую справку обо мне. Кто-то из редакционной молодежи побежал в ближайший магазин за бутылкой и неизменной колбасой. Было и радостно и грустно.
Прощай, свободная жизнь… На улице — проливной дождь. Может быть, к счастью. Но к какому непростому!
Нужно было осваивать и кабинетное, и политическое пространство. Никакого наследства мне предыдущий пресс-секретарь П. Вощанов не оставил. Пресс-службы не существовало. Был огромный кабинет метров тридцать в длину, и на столе сбоку целая батарея телефонов. Мечта номенклатурного чиновника. На одном из аппаратов надпись — «Президент». Как этим аппаратом пользоваться, я еще не знаю. Меня бросили в реку, не сказав, как грести. Видимо, это одна из примет кремлевской демократии. Могу себе представить, как при таком высоком назначении (я не просто пресс-секретарь, но и помощник президента) все было бы обставлено раньше. Наверное, существовал некий ритуал введения в должность. А тут ничего. Даже КГБ обошло меня своим вниманием. Только через несколько дней мне позвонил Дмитрий Румянцев, начальник отдела кадров Администрации президента, и сказал, что узнал о моем назначении… из газет. Надо бы оформиться… Пришлось задним числом заполнять анкеты, приносить фотографии.
