Уже учась в гимназии, Никола находил время для встреч с Дешкой. Они взбирались тропками на Чуку – скалистый холм, нависавший над селом, поросший сиренью, кизилом и скумпией. Обычно они выходили на прогулку к вечеру, когда люди возвращались с поля, над трубами начинал виться легкий дымок, загорались первые лампы – то был час домашних забот перед наступлением темноты. Дешка повзрослела, подросла, но оставалась такой же худенькой и бледной, кожа ее потеряла меловую белизну и стала какой-то прозрачной, что очень ее красило. Они продирались сквозь густые заросли кустарника и усаживались у подножья отвесных скал. Оторванные от всего мира, тревожимые лишь каким-нибудь незаснувшим жуком или пролетавшей в вышине птицей. Прошлой зимой Дешкин отец внезапно скончался, и ей пришлось взвалить на свои плечи всю домашнюю работу: она стирала, готовила, месила тесто, присматривала за младшим братом. Никола за это время возмужал, хотя по своим годам и был невысок. На щеках появился пушок, а в глазах какая-то решимость.
Да ты куришь! – удивилась Дешка, когда он сунул в рот сигарету… Курю, Дешка… Зачем, Коля?.. Никола пожал плечами. А твои знают?.. Нет… А если дознаются?.. Что с того?.. Она глядела на него во все глаза, чувствуя, что в его душе что-то круто изменилось. Вообще после конца войны произошли большие события, пришла новая власть, повсюду проводились собрания, звучали агитки, реяли знамена, выкрикивались лозунги, в селе заговорили о создании общего хозяйства, собирали медную утварь „на электричество" – для изготовления медных проводов, чего только не творилось… Вот и Никола закурил.
А ты все еще ходишь в церковь? – неожиданно спросил он, хотя и знал ответ. Дешка сказала, что ходит регулярно, хотя Янко – Никола его знает – предупредил, чтобы и ноги ее там не было. Записали ее в сельскую молодежную организацию, так что никаких церквей! Я все равно из нее выйду, заявила Дешка. Как это выйдешь? Что тебе делать в этой несчастной церкви?.. Дешка помолчала и обиженно ответила: Коля, не запутывай меня, я решила… Что ты решила, что? – раскричался он, попа Ставрю будешь слушать или нас?.. Кого это вас? – удивилась Дешка. Нас, ремсистов[9]… Дешке было неведомо значение этого слова. Никола ей объяснил, но она отрезала: я не работница, я крестьянка, мне до них дела нет, они же городские… Пойдешь с нами, будешь учиться! – настаивал он, а Дешка лишь вздохнула: Коля, Коля, не про меня все это. Ты же сам из села, теперь учишься. Так зачем тебе связываться с этими рабочими?.. Никакие они не „эти рабочие", а… И он рассказал ей о новой организации, ее целях и устремлениях. Дешка внимательно слушала, натянув свое ситцевое платье по самые щиколотки. Теперь поняла?.. Поняла, Коля. Только не по душе мне это… Теперь уже он не мог ничего понять. Слабая я и не могу бороться, да и не хочу. Ты – совсем другое дело, ты будешь ученым. А я простая девушка и останусь тут, с мамой… Николе очень хотелось погладить ее по руке, ободрить ее, но он не решался – Дешка была особенной девушкой, с ней нельзя было так, как с другими, хотя он и не больно знал, как следовало себя вести с другими девушками.
