Летописец довольно сухо излагает эти факты, описывает колебания Владимира, подчеркивает, что клятвопреступление русского князя явилось ответом на нарушение половцами своих обещаний. И все же он называет смерть Итларя «злой».
Наказание за измену клятве часто трактовалось как причина поражения и гибели клятвопреступника. Показательна реакция летописца на вероломное ослепление Василька Теребовльского в 1097 г. Интересно, что причиной разгрома половцев во главе с Белодюзей в 1103 г. также называется клятвопреступление. В уста Владимира Мономаха вкладываются слова: «Знай, это клятва захватила вас! Ибо сколько раз, дав клятву, вы все-таки воевали Русскую землю? Почему не учил ты сыновей своих и род свой не нарушать клятвы, не проливать кровь христианскую? Да будет кровь твоя на голове твоей»[16]
Модификация понятия измены происходит в период феодальной раздробленности. Со второй трети XII в. учащаются крестоцелования князей и их последующие нарушения. При постоянных междоусобицах князья клялись и нарушали свои обязательства столь часто, что, по выражению летописца, «уста не успевали обсыхать от крестного целования». Выявить зачинщика клятвопреступления зачастую не было никакой возможности: присягу нарушали все стороны в многочисленных конфликтах.
Крестоцелование обрело в значительной мере формальный характер. Клятвопреступление по-прежнему осуждалось, но усобицы теперь расценивались, скорее, как «мятеж», «крамола» — явление негативное, но практически повседневное. Лишь в некоторых случаях летописец выражает безоговорочное возмущение «окаянными законопреступниками»: например, если присяга была нарушена особо злодейским способом и привела к ужасающим последствиям (см. ст.: Кучковичи, Улеб настоящего издания).
Рост городов и городских общин, нередко выступающих в междоусобных конфликтах в роли самостоятельной силы, вызвал новую форму крестоцелования. С XII в. оно начинает скреплять договоры горожан с князем (ранее стороны присягали на иконе — покровительнице города). Представители городских общин, приносящие князю присягу, включали в нее следующую формулу: «Яко ты нам князь еси, и даи ны Бог с тобою пожити, извета никакоже до тебе доложити и до хрестного целования» (Ипатьевская летопись под 1159 г.); или: «Якоже им имети сына его собе князем, а иного князя не искати, оли ся с ним смертью розлучити» (Ипатьевская летопись под 1168 г.).
Если нарушение клятвы князем воспринималось как привычное дело, то аналогичные преступления горожан осуждались более сурово. Как пример можно привести «полоцкую измену 1159 г.» и «новгородскую измену 1161 г.».
