Идею существования явлений в зависимости от наименования, то есть просто от имени и представления, можно проиллюстрировать примером о верёвке и змее. Впотьмах свёрнутую верёвку можно принять за змею и в результате сильно испугаться. Хотя никакой змеи нет, из-за формы и цвета мотка верёвки при сумеречном освещении, а также по причине ложного представления человек думает, что это змея, и боится. Приблизившись к свёрнутой верёвке он обнаруживает, что она ни в малейшей степени не обладает качествами змеи ни в цвете, ни в форме и ни в чём другом; он не сможет обнаружить змею в мотке верёвки. Также, даже хотя мы и называем себя такими-то и такими-то, если мы попытаемся проанализировать, кем мы являемся на самом деле, и попытаемся обнаружить эту личность внутри собрания наших физических и психических компонентов, мы не сможем её найти. Как змея не существует в мотке верёвки, также и явления не существуют "там" – в самих объектах.
Принимая моток верёвки за змею, мы ошибаемся в наименовании. Начав искать основу для такого наименования, мы не сможем найти никакой змеи. Также, можно говорить о некой личности и её собственности, но, пытаясь найти саму эту личность, мы не находим её. Тем не менее, мы обозначаем нечто тибетским ли, индийским или английским именем. Но, попытавшись обнаружить это аналитически, не удовлетворяясь только обозначением и мыслью, мы не найдём этого.
Это показывает, что ничто не существует со своей собственной стороны. Но это не означает, что вещи вовсе не существуют, потому что мы можем взаимодействовать с ними. Поскольку они существуют только на условном, или относительном уровне, можно только сказать, что они существуют посредством наименования. Ошибочно восприняв змею вместо свёрнутой верёвки, мы начинаем искать, но не находим никаких качеств змеи в мотке верёвки – ни в собрании его частей, ни в самой верёвке, ни даже в части верёвки.
Приписанная свёрнутой верёвке змея не существует. Но "я", определяемое на основе собрания физических и психических компонентов человека, существует. Поэтому вещи существуют не только в силу того, что они созданы сознанием. Вопрос, который остаётся – это почему когда мы относим наименование "змея" к телу змеи, змея существует, но когда мы относим его к мотку верёвки, она не существует? Что отличает этих двух змей друг от друга? Разница заключается в том, что когда имя "змея" связывается с основой для тела змеи, это соответствует принятой условности, и такая змея существует на условном уровне. Когда же имя "змея" накладывается на основу для мотка верёвки, это неприемлемо даже условно. Таким образом, если говорить о "я", или самости, какое бы явление мы ни выбрали для исследования, со стороны самого объекта нет никакой субстанциональной сущности. Явления зависят от других причин и условий, и поэтому они не существуют самостоятельно. Они не имеют внутренне присущего им существования. Иначе говоря, самобытия нет.
