— Гайки, Майки, они, между прочим, железные, — менторским тоном произнес Кривошип. — У Суицида кило гаек стоит полторы сотни. А кило монпансье — всего двадцатку. И их, в отличии от гаек, есть можно. Чувствуешь разницу?
— Да, но…
— Кончай базар, Майки, — положил конец обсуждению достоинств и недостатков гаек Шатун. — Скоро уж стемнеет, а нам до схрона еще топать да топать. Видишь конфету? — он показал Джексону зажатую меж пальцев монпансье. — Теперь гляди, куда она летит, — и, широко размахнувшись, кинул. — Видел, пролетела чисто. Значит никаких ловушек на пути нет. Вперед, Майки.
Джексон натянул летный шлем до бровей, проверил, на месте ли нос и быстро зашагал туда, где, как ему показалось, упала брошенная Шатуном конфета.
— Смотри внимательно, — глядя отмычке в спину, шепотом произнес Шатун.
— Куда? — не понял Кривошип.
— На Майкла.
— А что с ним не так?
— Все не так… Вот! Видишь! В сторону свернул!
— И что?
— Он «кудряшку» обошел… Видишь, рядом с ней стебли травы закручены?.. Я специально через нее конфету кинул. «Кудряшка» ведь только за ноги схватить может, а на лету не поймает… А Майки ее стороной обошел.
— Ну, и правильно сделал.
— Дурак ты, Кривошип, — с тоской посмотрел на приятеля Шатун. — Майк всего день, как в Зоне. Откуда ему про «кудряшку» знать?
— Ну… — Кривошип подцепил ногтем и вырвал из запястье бледно-розовый росток, проклюнувшийся на месте укуса псевдо-слепня. — Не знаю.
— А как нос у него отваливается, видел?
— Ну, подумаешь? Нос… Об этом даже в газетах писали!
— В газетах тебе и не такое напишут. А у нормального человека нос отваливаться не станет. И глаза у него, будто не живые.
— Поэтому он и носит очки.
— А тебе слабо, как Майку, пробежаться с тремя рюкзаками и переносной ракетной установкой на загривке?
— Да уж, такой прыти я от него не ожидал, — признался Кривошип.
Майкл добрался до места, обернулся и рукой помахал.
— Эй!
Шатун кинул конфетку в рот.
— Не нравится он мне, Кривошип.
— Как певец или как отмычка?
— Как человек.
Кривошип озадаченно прикусил губу.
— Ночевать у Развала будем?
— Ага, — кивнул Шатун.
— Я там в прошлый раз бутылку припрятал.
— Зачем?
— Да кто ж к Суициду со своей водкой ходит?
— Логично, — согласился Штырь.
Подойдя к Майклу, он показал ему новую конфету и кинул ее. Так далеко, что сам не увидел, где упала. А Майкл послушно потопал вперед. Прошел рядом с «вертушкой», едва не задев плечом, перепрыгнул через канаву с «холодцом», даже не взглянул в сторону пыхающей жаром «керосинки», остановился, поднял с земли монпансье и помахал сталкерам рукой.
