Когда позднее Роберта спросили, что он ощущал в кульминационный момент медитации, он ответил: «Мне казалось, что я часть всех и каждого, всего существующего. Что я связан со всем». Это было как раз то, что столетиями повторяли духовные учителя и йоги. И это удивительно походило на то, что только что рассказал мне Далай Лама: когда он сосредоточился на взаимозависимости, он увидел мир иным — предметы и люди показались ему лишенными жестких физических границ; в моменты духовного озарения физические границы между тобой и всем прочим исчезают, размываются, становятся зыбкими. Благодаря подобному опыту Далай Лама гораздо глубже ощущает связь между собой и другими.
— Вы говорили мне, что можете ощутить взаимозависимость, просто подумав о ней, — сказал я Далай Ламе. — Для примера, возьмем вас и меня. Когда вы думаете о взаимозависимости, я выгляжу для вас как-то иначе?
— Остаетесь человеком, но... но не таким, каким выглядите, не жестко очерченным. Несколько расплывчатым. Связь между нами сильнее, сострадание сильнее, — ответил Далай Лама. Он на мгновение задумался и снова обратился к Лхакдору по-тибетски:
— Через понимание взаимосвязанной реальности вы приходите к пониманию, что, если что-то хорошее случается с другими, вам это тоже пойдет на пользу, — пусть не сразу, но пойдет. Если другие страдают, то в конечном счете пострадаете и вы. Таким образом, усиливается ваша способность сострадать даже тем людям, чьи представления о жизни совершенно отличны от ваших. Сострадать им становится легче, — перевел Лхакдор.
— Например, Саддам Хусейн, — продолжил Далай Лама. — Заглянув в глаза президента Буша, я понял его чувства: Саддам для него — на 100 % отрицателен, абсолютно отрицателен. Единственное, что остается, — уничтожить его. Но реальность далека от этого.
— Какова же реальность? — спросил я.
— Думаю, есть два уровня. На обыденном уровне, с обыденной точки зрения, Саддам Хусейн не стопроцентно порочный человек от рождения — не абсолютное зло. — Ладони Далай Ламы кружились друг вокруг друга, формируя невидимую сферу. — Его порочность сформировалась под воздействием множества факторов, а не сама по себе. Не изолированно. Она связана со многими другими факторами, включая самих американцев. Во время войны в Заливе все обвиняли Саддама Хусейна. Я понимал, что это несправедливо, и сочувствовал ему.
Далай Лама сочувствовал Саддаму Хусейну? Человеку, который принес бедствия миллионам людей? Я начал постигать простую истину о Далай Ламе. Его взгляды на мир и способ его мышления — сколь бы рациональными и вдохновенными они ни были — очень отличаются от моих.
