Там, в промежутках между уроками, я мог гулять и бегать среди цветов в садах, где гуляли павлины и домашние олени. Там я играл на краю озера и дважды чуть не утонул. Также в озере я любил кормить рыб, которые, едва заслышав мои шаги, уже начинали подниматься к поверхности.
Не знаю, что случилось с историческими памятниками и чудесами Поталы. Когда я вспоминаю об этом, я иногда думаю, неужели рыбки мои были такими глупыми, что поднимались к поверхности, заслышав шаги китайских солдат? Если да, наверное, всех их уже съели.
Одним из небольших развлечений в Норбулинке было наличие электрического генератора, который часто ломался, что давало мне все оправдания, чтобы разобрать его на части. Благодаря этой машине я открыл, как работают двигатели внутреннего сгорания, а также заметил, как динамо создает магнитное поле при вращении, и надо сказать, что мне чаще удавалось починить его, чем не удавалось. Я попытался применить эти познания к трем старым машинам, единственным, имевшимся в Лхасе. Две были бэби-остин, 1927 года производства, одна голубая, а другая красно-желтая, и еще большой додж оранжевого цвета, производства 1931 года. Их подарили моему предшественнику и несли через Гималаи разобранными на детали, а затем собрали снова. Однако после его смерти они никогда не использовались и стояли, просто ржавея. Я мечтал заставить их работать и в конце концов нашел молодого тибетца, который работал в Индии шофером. С моей активной помощью ему удалось привести в рабочее состояние додж, а также один из остинов, благодаря тому, что он заимствовал запчасти из другого. Это были волнующие моменты.
Также меня интересовали и дела за пределами Тибета, но, конечно, большая часть моего любопытства оставалась неудовлетворенной. У меня был атлас, и я разглядывал карты отдаленных стран и раздумывал, как живут там люди, но не знал никого, кто когда-либо бывал там. Я сам начал изучать английский по книжкам, поскольку Британия была единственной страной, за исключением наших непосредственных соседей, с которой мы имели дружественные отношения. Мои учителя прочли в тибетской газете, публиковавшейся в Калимпонге в Индии, о ходе второй мировой войны, которая началась в тот год, когда меня привезли в Лхасу, и рассказывали мне об этом. Перед окончанием войны я уже был в состоянии читать отчеты такого рода самостоятельно. Но некоторые мировые события задевали нас и в Лхасе.
Меня иногда спрашивали, интересовались ли мы попытками англичан забраться на Эверест. Не могу сказать, чтобы это было так. Большинство тибетцев вынуждено восходить на слишком многие горные перевалы, чтобы избавиться от какого-либо желания лезть выше, чем необходимо. А жители Лхасы, которые иногда лазали по окрестным горам для удовольствия, избирали холмы разумного размера. Забравшись на верхушку, они жгли там благовония, читали молитвы и устраивали пикники. К такого рода удовольствиям и я присоединялся, когда бывала возможность.
