— Вас ждет ваша госпожа, — без каких-либо церемоний обратилась Ранегунда к служанкам. — Она в прядильне.
Геновефа вздохнула и отложила кудель, но вздорная по характеру Дага не преминула заметить:
— Я еще не закончила здесь свой урок.
Ранегунда нахмурилась. Дерзости ей надоели.
— Она вас ожидает. Не подобает ей прясть в одиночестве.
— Прясть? — повторила язвительно Дага и встала, с намеренным тщанием отряхивая свой фартук. — Мы знаем свои обязанности, герефа, и вам незачем поминутно напоминать нам о них. А госпожа наша вряд ли прядет сейчас шерсть. Думаю, она просто сидит, размышляя, как бы обзавестись хоть каким-нибудь кавалером.
— Ты не смеешь говорить о ней в таком тоне без оснований, а их у тебя, сдается мне, нет, — одернула камеристку Ранегунда. — Пентакоста, возможно, не очень благоразумна, но и не столь легкомысленна. Она ожидает вас и, похоже, уже заждалась. — Ей не хотелось признать, что Дага права, и потому пришлось в резкой форме добавить: — Ее слишком часто оставляют одну, вот она и предается праздным мечтаниям.
— Госпожа сама отослала нас, — возразила обычно спокойная Геновефа. — Прямо с утра. А мы ведь повинуемся ей, а не вам. Нам ничего не осталось, кроме как удалиться. Иначе она разгневалась бы и приказала нас высечь.
Ранегунда поморщилась.
— У Пентакосты нет таких прав. Она не получала их от ваших отцов. Подвергнуть вас порке в случае надобности мог в свое время мой брат. Ныне же в этом вольна только я. Ну и, конечно, брат Эрхбог.
Приглушенное хихиканье, звучавшее в помещении, сменилось тишиной. Чесальщицы льна пришли в замешательство. Ньорберта, чья беременность проходила негладко, перекрестилась и дотронулась до свисавшего с ее шеи старинного талисмана, чтобы оберечь и себя, и свой плод от вреда, который могло навлечь на каждую из присутствующих упоминание о людях, отринувших все мирское.
— А теперь твой братец может выпороть лишь самого себя, — попыталась разрядить напряжение седоволосая жена капитана Мейриха.
Она весело рассмеялась, откидываясь на лавке, хотя руки ее продолжали теребить лен. В отличие от большинства сверстниц ей удалось сохранить во рту добрую половину зубов, из которых были подпорчены всего только два.
— Но я его замещаю, — отрывисто бросила Ранегунда и обратилась к служанкам: — Возвращайтесь к своей госпоже. И оставайтесь при ней постоянно. Считайте, что это приказ.
— Как герефе будет угодно, — отозвалась Дага, приподымая в знак покорности подол платья, но с излишним усердием: много выше коленей.
