Еще раз говорю: не бойтесь. Если бы я хотел арестовать вашего постояльца, разве я так бы действовал? Окружил бы хату и… Одним словом, вы понимаете. Понимаете?
Маринка ничего не ответила.
– Марина, – донесся из кладовки голос Михаила. – Отопри, выпусти меня.
Андрон вздрогнул, глаза забегали – девушка, пистолет, дверь… – обмяк весь, опустил голову.
Марина подошла к кладовке, вставила ключ, открыла.
Андрон порывисто направился к Михаилу:
– Здравствуйте! Вот… Вот я и пришел…
– Вижу. Да, поздновато вы надумали партизанить! Выворачивай карманы!
– Оружие я уже сдал…
– Знаю, слыхал. Выворачивай, выворачивай! Так. А какие еще бумажки есть? А в том кармане? И справки и удостоверение – все, все давай.
Михайло сел за стол, придвинул к себе документы Чебренкова. Андрон как встал, так и стоял, не смея присесть.
– Ясно… – бормотал Михайло, читая документы полицая.
– Товарищ партизан…
Михайло поморщился:
– Какой я тебе товарищ…
– Э-э… гражданин партизан, а у вас… я хотел спросить: в партизанском отряде справку мне смогут дать, что я… одним словом – добровольно к партизанам…
– Ишь, чего захотел! – Михайло засмеялся. – Сразу и справку ему! Справка партизанская – это тебе не немецкий аусвайс, ее, знаешь ли, не угодничеством зарабатывают. Посмотрим, на что ты способный…
– Так, значит, – встрепенулся Андрон, – так, значит, вы возьмете меня!
– А куда ж тебя девать теперь? Повесить всегда успеем, а может, еще и пользу принесешь да человеком станешь. Вот только идти придется далеченько. Как ты, на ноги не слаб?
– Да я… Хоть до самой Москвы!..
– Ну ладно, ладно. Эмоции свои потом будешь изливать. А сейчас садись в уголок и замри, словно твоего и духу тут не было. Принесла же нелегкая… Из-за тебя с невестой не попрощался как следует…
Андрон послушно уселся в уголке на скамью, но при слове "невеста" глянул искоса на Марину. Девушка подошла к столу, положила пистолет Андрона. Михайло хотел обнять девушку, но Маринка отстранила руку. Глаза вскинула на Андрона: неудобно, мол, мы сейчас не одни…
– Что? Вот этого стыдишься? Так это же не человек, так себе, временное существо, гомо утенс. Эх ты, Маринка-Хмаринка! – Схватил, обнял, поднял на руках. – Будешь скучать обо мне?
Глазами кивнула: "Буду…"
– А бояться по ночам?
Покачала головой.
Осторожно, как нечто хрупкое, нежное, опустил, поставил на ноги. Маринка потупилась: и до сих пор как-то не верилось, не могла поверить, что сегодня, сейчас Михайло уйдет и уже не будет его с нею. Стоит, боится взглянуть на парня…
