– Кто это?! – Маринка приподняла голову. – Скорей! – схватила Михаила за руку. – Скорей! Сюда, сюда, в кладовку! Это оконце…
– Знаю, оконце – на огороды.
– Если что – выдавливай и беги. Ой, скорее!
– Спокойно. Запри меня.
Метнулась в комнату, схватила шинель, шапку и туда же – в кладовку. Осмотрелась: нет ли еще каких его вещей.
В дверь постучали.
Быстро закрыла кладовку на висячий замок, вышла в сени:
– Кто там?
– Это я, Андрон Андреевич. Открой…
– Кто?!
– Да Андрон же, Андрон… Не бойся, я один. Поговорить нужно.
– Я… Я уже спать легла… Приходите днем.
– Днем нельзя. Открой, мне только поговорить.
Маринка, почувствовав по тону, что настроение у полицая вроде бы совсем не воинственное, осмелела:
– Уходите. Идите домой, я спать хочу.
– Так, значит… – голос Андрона изменился. – Слушай, девка, открой, добром прошу!..
"Что же делать? – Марина лихорадочно соображала. – Один, говорит. Значит, без полицаев. Брешет, конечно…"
– Сейчас, я оденусь.
– Это другой разговор…
Кинулась в хату, к кладовке. Зашептала в щель:
– Что делать? Андрон…
– Что поделаешь? Впускай.
Маринка растрепала волосы, разобрала и смяла постель, еще и край одеяла спустила на пол. Посмотрела: похоже ли, что она спала? Кажется, все в порядке…
Неторопливо, словно нехотя, – пусть думает, что она не боится! – прошла в сени, отодвинула тяжелый засов, открыла дверь: один! И вправду один!
Малость отлегло от сердца. А может, попрятались?
– Добрый вечер, – учтиво поклонился Чебренков. – Где тут у вас ноги вытереть?
– Проходите, все равно завтра прибираться буду.
Как и тогда в Опанасьевке, возле моста, на Андроне темнела латками старая телогрейка. Над очками – теми же самыми, с яркой золотой оправой – мятый козырек засаленного картуза. Круглое, одутловатое лицо давно не брито. Теперь только Марина заметила, как осунулся, постарел Андрон. Он был совсем непохож на того довоенного, несколько загадочного, разочарованного в жизни "философа" и собирателя старины, который, уходя на фронт, так неудачно ухаживал за ней и так неожиданно получил от нее затрещину.
Пропустив "гостя" перед собой, девушка быстро заперла входную дверь. "Сейчас прикажет открыть", – подумалось ей. Андрон оглянулся, пристально посмотрел на засов, но так ничего и не сказал.
Зашли в хату. Осторожно ступая грязными сапожищами, приблизился к столу, вытащил из-под ватника большой белый пакет. Развернул бумагу – плакат "Поезжайте в великую Германию" – и с заискивающим поклоном подал девушке толстенную книгу.
