– Допустим, что это… ну, что вы в какой-то мере правы. Но почему для этого эксперимента вы избрали именно меня? Думаю, людям будущего намного интереснее была бы млонзограмма какого-нибудь известного деятеля или художника. А я? Таких, как я, по деревням, по заводам – миллионы.
Профессор хитро усмехнулся:
– А вы и сами хорошо ответили себе: "таких – миллионы"… Эх, дружок, дружок… Юный мой, дорогой мой, скромный мой друг… Да ваша млонзограмма для будущего несравненно дороже и интереснее, чем запись какого-то там известного и прославленного… Вы – именно такие, как вы, – творите и движете историю. Вы, а не деятели и художники. О них и так не забудут во времена Великого Интегрирования.
– Простите, я не понимаю, что значит "Великое Интегрирование"?
– А это, друг мой, не так просто объяснить.
Профессор задумался.
– Ну, ладно… Давайте, пожалуй, так: для начала запомните простую, но на первый взгляд вроде бы парадоксальную истину: мы, люди – разумные, смертные существа, – мы уже по природе своей бессмертны!
Люди бессмертны…
Постойте… – Подопригора в изнеможении откинулся на спинку кресла. – Что-то оно опять… Снова… Одну минутку…
Замолк. Одной рукой прикрыл глаза, другая на груди – вздрагивает, будто отталкивает, подкидывает ее последними своими отчаянными ударами обессиленное, старческое сердце. Опять отпил из стакана…
– Послушайте, – поднял он голову, – там… в соседней комнате, секретер… Красная папка… принесите…
Я не сразу отыскал старенький небольшой секретер между стеллажами, шкафами и просто высоченными штабелями книг. Между специальными научными работами было много разнообразнейших изданий художественной литературы. В особенности сборников народных песен, пословиц, сказок. "Странно, – подумал я, – что может быть общего между физикой, биологией и фольклором?.."
Наконец я все же нашел то, что искал. Торопясь в кабинет, споткнулся о какой-то кабель и чуть было не упал.
Профессору стало лучше. Медленно, со старческой старательностью развязывал он тесемки большой красной папки.
– Вот, – подал мне развернутую большую толстую тетрадь. – Читайте отсюда. Все, что перед этим, не нужно, это для специалистов.
Я взял рукопись, придвинул кресло к столу.
– Послезавтра, – с грустью произнес профессор, – эта моя красная папка – плод тридцатилетних раздумий и поисков – будет в академии…
Ф-фу… И что это оно сегодня так?.. – Профессор склонил голову, словно прислушивался, как тяжело, из последних сил, билось, не сдавалось сердце. – Читайте… Читайте вслух, юноша… Это любимое мое место…
