Софья Михайловна (с досадой). О настоящей минуте и не говори, а скажи, что ты всю жизнь будешь это чувствовать!
Аматуров. Полагаю даже, что всю жизнь.
Софья Михайловна. И какую бы, значит, большую жертву или испытание и самоотвержение тебе ни пришлось перенести за меня, ты перенесешь и не разлюбишь меня?
Аматуров. Зачем же разлюблять?
Софья Михайловна. И теперь вот, когда мы так сидим здесь, тебе хорошо со мной?
Аматуров. Еще бы!
Софья Михайловна. А как мне-то хорошо! Я бы всю жизнь так сидела и глядела на тебя! (Вдруг берет Аматурова за руку и начинает целовать.)
Аматуров (несколько смущенный этим). Ну, полноте! (Сам начинает целовать руку Софьи Михайловны.) Но ты скажи, собственно, за что меня любишь?
Софья Михайловна (стремительно). Я?.. Тебя?.. За все! За твой ум! За сердце твое, доброе ко мне! За твое лицо! За чудные глаза твои! Ты бог какой-то для меня! Идол!.. И меня теперь пугает одно, что неужели это когда-нибудь изменится и мы должны будем расстаться!.. У меня при одной мысли об этом холод пробегает по всей.
Аматуров (несколько встревоженным тоном). Зачем же и с какой стати нам расставаться?
Софья Михайловна (почти гневно). Мало ли что может произойти! Разумеется, если б я была свободная женщина, тогда другое дело, но я замужем...
Аматуров (по-прежнему с некоторым беспокойством). А разве муж думает уехать или переехать куда-нибудь?
Софья Михайловна. Не знаю! Кто ж его ведает, что он думает! Ему, конечно, не должны нравиться наши отношения... (Торопливым голосом.) Однако я слышу его шаги! Поотодвинься от меня подальше!
Аматуров отодвигается от стола, а Софья облокачивается на спинку своего кресла.
ЯВЛЕНИЕ II
Входит Дарьялов с сердитым и недовольным лицом.
Дарьялов (грубо жене). Что ж ты, готова? (Кивая небрежно и почти с презрением Аматурову головой.) Здравствуйте!
Аматуров, в свою очередь, тоже ему довольно сухо кланяется.
Софья Михайловна. Я вовсе и не думала быть готовой.
Дарьялов (покраснев от злости). Значит, ты не поедешь?
Софья Михайловна. Я еще давеча тебе сказала, что не поеду.
Дарьялов. Почему ж ты не поедешь?
Софья Михайловна. Потому что я совершенно не нужна тут.
Дарьялов. Нет, нужна!
Софья Михайловна. Зачем?
Дарьялов. Затем, что это дело серьезное, вековое. Мне, может быть, нужно будет посоветоваться с тобой.
Софья Михайловна. Я тебе ничего не могу посоветовать, потому что ничего не понимаю.
Дарьялов. Положим, что не понимаешь; но если я хочу этого?
