- Так же, как и вы, - отвечал Эльчанинов, - приехал, - говорят, Анна Павловна в поле, я и пошел в поле.
- Вот как-с, а я ведь думал, что вы "незнакомы с Михайлом Егорычем. Матушка Анна Павловна, первей всего: я ведь к вам с важным поручением. Где супруг-то?
- Он уехал в город, - отвечала Анна Павловна, едва приходя в себя.
- Пошлите за ним, бога ради, нарочного. Завтра вам надобно быть дома обоим. Его сиятельство приедет к вам. Он говорит, что знает вас, и ужасно как хвалит.
- Мы будем дома, - отвечала Анна Павловна. - Пойдемте! Доведите меня, Иван Александрыч.
- А мне позвольте проститься, - сказал Эльчанинов, - я пройду прямо.
- Прощайте.
Эльчанинов ушел в лес; Иван Александрыч подал руку Анне Павловне, и они пошли.
- Отчего это Валерьян Александрыч не пошел в усадьбу? - спросил будто с простодушным любопытством Иван Александрыч.
- Верно, не хочет.
- А отчего ж он не хочет?
- Он незнаком с мужем; я его прежде знала.
- Прекрасный он молодой человек, умный, образованный, - заметил Иван Александрыч.
Анна Павловна ничего не отвечала, и они молча вошли в усадьбу.
Стало уже смеркаться, когда Иван Александрыч выехал на своих беговых дрожках из Могилок.
- Какова соколена! - начал он рассуждать вслух. - Тихая ведь, кажется, такая; поди ты, узнай бабу. А молодец-то... ловкой малый! Рассказывать или нет? Подожду пока! Кажется, его сиятельство тут того... Слабый старик по этой части.
На этих словах он почувствовал, что его кто-то схватил за воротник шинели. Иван Александрыч обернулся. Это был верхом Эльчанинов.
- Ба! Вы все еще едете, - сказал он, - не тяните, пожалуйста, шинели: сукно тонкое, как раз лопнет.
- Остановите вашу лошадь, мне нужно с вами поговорить, - сказал мрачно Эльчанинов.
Иван Александрыч повиновался.
- Вы никому не должны говорить, что сегодня видели меня в Могилках, продолжал Эльчанинов, колотя рукой по седлу, - в противном случае я вас убью.
- Да мне-то что за дело? - возразил Иван Александрыч. - Сам бывал в таких переделках.
- Нет, вы должны поклясться.
- Ей-богу, не скажу! Я не из таких: не люблю из избы выносить сору.
- Хорошо, помните же! - проговорил Эльчанинов и, поворотивши свою лошадь, поскакал в галоп.
"Вот оно, какую передрягу наделал, - думал Иван Александрыч, - делать нечего, побожился. Охо-хо-хо! Сам, бывало, в полку жиду в ноги кланялся, чтобы не сказывал! Подсмотрел, проклятый Иуда, как на чердаке целовался. Заехать было к Уситковым, очень просили сказать, если граф к кому-нибудь поедет!" - заключил он и поехал рысцой.
