- Где же?
- Где хотите: в лесу, в поле, только не при людях!.. Отойдите!
- По крайней мере назначьте время и место.
- Я гуляю в поле, близ Лапинской рощи, - сказала шепотом Анна Павловна, - будьте там в пятницу, в четыре часа!.. Отойдите!
Эльчанинов повиновался ей, и первым его делом было - выйти на балкон. Лицо его горело. Несколько минут простоял он, наклонившись над перилами, и, как бы желая освежиться от внутреннего волнения, вдыхал довольно свежий воздух, потом улыбнулся, встряхнул волосами и весело возвратился в гостиную.
- Вам нечего меня опасаться, - сказал он тихо Мановской, проходя мимо ее. - Здесь всем известно, что я влюблен в madame Маурову.
Молодая женщина взглянула на него и, кажется, поняла этот намек.
Эльчанинов подошел к вдове, которая на этот раз была одна и сидела опять в наугольной, задумчиво перебирая концы своего шарфа.
- Как я рад, - сказал он, усаживаясь около нее, - что, наконец, встретил вас без вашей гувернантки.
- Это что значит? - спросила вдова, внимательно посмотрев на молодого человека.
- Это значит, что я могу с вами, наконец, говорить откровенно.
- Право?.. А я не замечала в вас притворства. Напротив, вы слишком откровенны.
- А мой идеал?
- Что ж ваш идеал?
- Я изобрел его, чтобы скрыть настоящий.
- Или вы тогда хитрили или теперь хитрите, - сказала Клеопатра Николаевна, снова внимательно взглянув на молодого человека.
"Она умнее, нежели я полагал", - подумал про себя Эльчанинов.
- Позвольте мне с вами рядом сесть за столом, - сказал он вслух.
- Извольте.
Он поцеловал ее руку.
- Еще одна просьба!
- А именно?
- Чтобы не было около вас вашей спутницы.
- Это почему?
- Я ее терпеть не могу: она сплетница, и я должен буду невольно притворяться.
- За что же вы ее не любите? Вот что значит наружность! Ах, господа, господа мужчины!
- Прошу вас!
- Извольте! Впрочем, помните, это жертва!
- Merci, - сказал Эльчанинов и снова поцеловал руку Клеопатры Николаевны.
- Вы мне скажете ваш идеал, - сказала вдова, не отнимая руки.
- Скажу, - отвечал молодой человек с притворным смущением и сжал ей руку.
Они разошлись.
Через полчаса сели за стол. Эльчанинов был рядом с Клеопатрой Николаевной. Вдова была, говоря без преувеличения, примадонною всех съездов Боярщины. Она была исключительным предметом внимания и любезности со стороны мужчин, хоть сколь-нибудь претендующих еще на любезность. Причина этому, конечно, заключалась в независимости ее положения, в ее живом, развязном характере, а больше всего в кокетстве, к которому она чувствовала чрезмерную наклонность. В числе ее поклонников был, между прочим, и Задор-Мановский, суровый и мрачный Задор-Мановский, и надобно сказать, что до сего времени Клеопатра Николаевна предпочитала его прочим: она часто ездила с ним верхом, принимала его к себе во всякое время, а главное, терпеть не могла его жены, с которой она, несмотря на дружеское знакомство с мужем, почти не кланялась.
