Так как и позади меня уже образовалось несусветное скопище машин.
Я в сердцах ударила по рулю. Но выхода не было, мне пришлось смириться с положением, в которое я попала, потому что дверцы моей машины тоже уже не открывались, и мне оставалось только затихнуть и ждать.
Я нашла в машине старую отцовскую шляпу, которая досталась ему еще от деда, и нахлобучила ее посильнее на глаза. Чтоб никто не увидел, что такую благополучную девушку, как я, тоже взволновало известие, потрясшее весь наш город.
И меня бы никто и никогда так и не узнал, если бы не мой ненормальный дед, муж одной из моих ненормальных бабок.
– Розмарин! – стал орать он на всю пристань. – Я знаю, что ты тоже здесь! Розмарин, отзовись, и я уведу тебя отсюда!
Я сидела тихо-тихо и молила Бога, чтобы мой дед не узнал меня по отцовской машине. Но он в конце концов узнал меня по своей шляпе.
Он выбил у отцовской машины заднее стекло, ведь выйти из машины теперь можно было только так, просунул свою ненормальную голову в кабину машины и сказал:
– Эй ты, шляпа, вылезай.
И я вылезла из машины через заднее стекло, и мой ненормальный дед увел меня оттуда.
Он увел меня в свою рыбацкую хижину, где в тиши, независимости и природной благодати коротал свои оставшиеся годы. И я лежала на какой-то соломе, служившей деду кроватью, и глотала свои горючие слезы.
И так и не видела возвращения Лауры и Александра с их первого в жизни свидания.
Сам же мой ненормальный дед, как и вся эта любознательная толпа на берегу, тоже вышел понаблюдать, как Грег Бенито забирал свою сестру прямо с катера вертолетом.
Ведь ни она, ни Александр никогда бы не пробились ни к себе домой, ни даже к своим машинам. Сквозь все это несусветное скопище матушек, тетушек и нянюшек, а также всех их девиц на выданье со всеми их холодными примочками и нюхательными солями, которые им никогда уже не помогут.
Потому что сердце самого шикарного молодого человека на земле отныне принадлежало тоненькой, темноволосой и угловатой девчушке, даже назвать симпатичной которую можно было с большой натяжкой.
– Все, – сказал мой дед, вернувшись ко мне в хижину, – кино окончилось. Вы житья им в этом городе не дадите.
– Ты не понимаешь! – закричала я на своего давным-давно выжившего из ума деда. – Ты совсем ничего не понимаешь!
– Я понимаю, – спокойно сказал мой дед, – я все понимаю, – повторил он. – Я понимаю, что в этом городе нет ни одной девушки, которая бы не мечтала выйти замуж за Александра.
