– Странное меню, – заметила Татьяна.
– Ты по себе судишь. Мы привыкли гостей встречать салатами, потом горячим, потом сладким.
– Кстати, а где свадебный торт? – вдруг спросила подруга.
– Может, до него не дошло? И вообще вон пирожков всяких сколько.
– Все равно странно, что все это одновременно стоит на столах. И поросенок, и осетр, и сладкие пирожки.
– Там не только сладкие, – заметила я, считая, что нам непривычно видеть стол, накрытый подобным образом. И вообще мы не знаем, как организовывались царские пиры. Подозреваю, что имелись отличия в пирах Ивана Грозного и Николая Второго. Но официанток в кокошниках и кимоно точно не было ни там, ни там.
Мне лично интереснее было смотреть не на яства на столе, а на то, как вел себя народ. Первым делом мама олигарха потребовала убрать со столов лишние бокалы и рюмки. Олигарх попробовал возмутиться, но мама сказала: «Цыц!», и сын смолк. Обалдевшему метрдотелю дамочка пояснила, что пьяные гости все разбить могут, а платить придется ее сыну. Вместе с метрдотелем и одной официанткой, которая составляла на поднос посуду, мама обошла каждого гостя и спросила, что он будет пить. В зависимости от этого ненужные бокалы и рюмки тоже убирались.
– Да она же ненормальная, – заметила Татьяна.
– Вероятно, никак не может привыкнуть к тому, что у нее сын – богач. Живет старыми мерками. Побьют гости посуду в ресторане – пригласившему их надо платить. Хорошо, хоть со своей водкой не приехала.
Мама также наблюдала за открыванием бутылок на кухне. Официантки подносили напитки в открытом виде и доливали гостям. На камеру было записано, как Фисташкова взглядом коршуна следит за руками официантки.
– Может, опасалась, что любимому сыночку кто-то что-то подсыплет? – высказала предположение я.
– Сыночку она сама бутылку открывает и сама наливает, – заявила Татьяна и открутила запись немного назад. – Наверное, следила, чтобы официантки себе ничего не отлили.
Мама олигарха также сама наливала ближайшим друзьям сыночка. Вероятно, ценила их и не хотела потерять.
– Как хорошо, что мы с тобой не богачки, – сказала Татьяна. – Что за жизнь? Постоянно думать, застрелят тебя или не застрелят, отравят или не отравят…
– По-моему, обычно наливают больше, чем она, – заметила я. – Или хочет, чтобы они подольше оставались за столом, а не под столом?
Потом все происходило так, как вкратце описал нам олигарх – народ пел и танцевал, только медведя забыл упомянуть, плясавшего под балалайку. Тетя Рая отплясывала с Артуром Небосклоновым, моя мама, правда, спокойно сидела за столом и налегала на осетра. Ни в песнопениях, ни в плясках она не участвовала, спокойно беседовала с солидными мужчинами, устроившимися с двух сторон от нее. Все трое были почти трезвы. К концу вечера тетя Рая была, можно сказать, на бровях.
