— Поменяйте ее местами с Морган Бинчли. Морган более всего озабочена тем, чтобы ее увидели, поэтому ей все равно, где сидеть. Но только быстро, пока никто не заметил.
Лайла кивнула и убежала. Две другие помощницы старались привлечь внимание Виктории.
— «Экстра» просит об интервью…
— Приедет Кит Ричардс, а у нас нет мест…
— И четыре пары туфель пропали…
Виктория быстро утрясла эти проблемы.
— «Экстре» на интервью две минуты, Кита проводите за кулисы и держите там до последнего момента. Туфли в коробке под гримерным столом.
С нейтральным выражением лица она пошла к съемочной группе «Экстры». Журналисты стояли в толпе людей, желавших поприветствовать Викторию. Она пробралась сквозь толпу с привычной сноровкой, испытывая ощущение, словно парит над всеми. Останавливаясь, она то целовала кого-то в щечку, то перекидывалась с кем-то парой слов, то пожимала руку чьей-то серьезной и преисполненной благоговейного страха десятилетней дочке, мать которой утверждала, что та преданная поклонница Виктории.
«Надеюсь, что она останется ею и после показа», — иронически подумала Виктория, на мгновение поддавшись неуверенности.
В следующий миг она оказалась во власти съемочной группы «Экстры», и молодая женщина с курчавыми рыжими волосами уже поднесла к ее лицу микрофон. Взглянув на журналистку, Виктория собралась с духом. Шесть лет она давала интервью и научилась сразу определять, друг ей собеседник или враг. Большинство представителей средств массовой информации держались обаятельно и вежливо, как самые закаленные знаменитости, но периодически попадались и негодяи. По натянутой, презрительной улыбке девицы Виктория поняла, что та держит камень за пазухой. Иногда за этим крылось нечто личное, например ее только что бросил парень, но часто корни уходили гораздо глубже — в общее чувство недовольства миром: ведь пробиться в Нью-Йорке не так-то просто, как порой кому-то кажется.
— Виктория, — напористо начала журналистка и добавила: — Не возражаете, что я обращаюсь к вам по имени? — Подчеркнуто правильная речь подсказала Виктории, что девушка, вероятно, считает себя выше мира моды. — Вам сорок два года…
— Сорок три, — уточнила Виктория. — Я пока еще отмечаю дни рождения. — Она оказалась права — если интервью начинается с вопроса о возрасте, это проявление открытой враждебности.
— И вы не замужем, у вас нет детей. Неужели ради карьеры стоило отказываться от брака и детей?
Виктория рассмеялась. Ну почему женщина, несмотря на достигнутые ею успехи, считается неудачницей, если не вышла замуж и не обзавелась детьми? В данных обстоятельствах вопрос этой девчонки был абсолютно неуместен и в высшей степени невежлив, ибо что знает эта журналистка о прихотях судьбы и о том, как она, Виктория, боролась и чем жертвовала, желая достичь этой вершины — стать признанным во всем мире дизайнером одежды и иметь собственную компанию. Это, вероятно, значительно превосходило все, чего могла когда-либо достичь неприятная молодая журналистка. Но Виктория не вышла из себя, понимая, что все зафиксируют в теленовостях и, возможно, в нескольких колонках светской хроники.
