Фред объявил во всеуслышание, что собирается полеживать на солнышке и отдыхать, как положено в отпуске, но его обуял такой неудержимый зоологический энтузиазм, что он копал куда глубже и усерднее, чем все мы, и в награду докопался до множества очаровательных ящериц (Wetmorena haetiana): у них были крохотные лапки, а сами они были будто отлиты из красной меди. Они с неимоверной быстротой закапывались в мягкий перегной и отбрасывали хвостики при легчайшем прикосновении к ним.
Через несколько дней я нашел под высохшей корой высокого пня еще одно странное создание. Я уже упоминал опилионид, принадлежащих к паукообразным (арахнидам). У большинства из них шарообразное тельце, похожее на горошину, подвешенную в середине пучка изогнутых, длинных и тонких, как волоски, лапок; эти странные и смехотворные существа прекрасно изображены Уолтом Диснеем. Теперь мне посчастливилось принести домой нескольких форменных гигантов, коричневых с ярко-желтыми полосками и пятнами, покрытых излишними на первый взгляд шипами и колючками. Тело достигало величины последнего сустава среднего пальца у меня на руке, а впереди торчала пара «рук», заканчивавшихся булавообразными сегментами, которые суживались в загнутые крючки-жала, значительно острее иголок. Известно, что крупные опилиониды могут довольно болезненно кусаться, места укусов распухают и становятся багровыми, а сам укушенный истекает пенистой слюной. Я до сих пор не мог убедиться в истинности этого утверждения, ведь я, разумеется, не использовал «счастливую» возможность проверить его на собственном опыте! Это достойно сожаления, конечно, но отнюдь не результат оплошности.
Если даже мелкая живность, обитающая в недоступном и первозданном сосновом бору, была так интересна, то что же говорить о более крупной добыче: признаюсь, я не уверен, найдутся ли в мире места, которые можно было бы сравнить с этим райским уголком.
Мы быстро расставили линию ловушек вверх по склону долины и у опушки довольно большого участка «горного леса». Здешний «лес» — замечательные заросли, состоящие из высоких кустарников, по большей части с очень мелкой листвой и тоненькими сучками и ветками, отягощенных мелкими ползучими растениями и густо увешанных мхами и лишайниками. «Лес» внедрялся длинными языками в сосновый бор. Но на лесных островках не росло ни одной сосны, зато и ни один представитель «лесной» растительности не проникал во владения соснового леса. Росла такая поросль только на западных склонах холмов, а на северных, восточных и южных склонах ее не было и в помине. По своему характеру она была совершенно идентична «туманному», или «моховому», лесу, покрывающему самые высокие горы в экваториальном поясе в Африке, на Борнео[3], в Южной Америке и других областях. Он так напоминает горные леса Западной Африки, что кажется, будто из чащи вот-вот выйдет горилла.
